на её щеках заиграл румянец, и она обеими руками обхватила себя за плечи, словно пытаясь унять дрожь, герцог почувствовал, что его тело стало совершенно мягким.
Не своим голосом он произнёс, поднеся ладони к лицу:
– Господи… Мелани, неужели ты… Быть не может!..
– Да! Я твоя родная сестра!!! – с надрывом выкрикнула девица и резко отвернулась от Джона.
Это признание не прошло даром. Она расплакалась. Тихо, почти беззвучно – так, как редко, но всё же плакала при жизни герцогиня Джинджеффер э Лот.
Райт взъерошил волосы. Он почувствовал, что кровь остановилась в жилах. Теперь мужчина видел, насколько эта маленькая девочка похожа на его мать. Только леди Анна Мария Элизабет Олдерс была всегда печальной, а кожа её лица – нежно-розовой. Джон начал узнавать знакомые черты в этом тонком профиле, в этих густых светлых ресницах, пушистых волосах, в этой привычке передёргивать плечиками, когда что-то происходит не по плану…
Обняв сестру за плечи, молодой герцог спросил:
– А почему же ты, глупышка, ничего мне сразу не сказала? Как я, по-твоему, должен был догадаться о твоём существовании?
– А ты разве ничего о нас не знал? – обернулась девушка.
– О «вас»? – изумлённо переспросил Райт и отнял руки. – Что это значит?
– У меня есть сестра!
– Как – ещё одна?! – воскликнул Джон и, схватившись руками за голову, пробормотал: – Так, подожди, подожди – не всё сразу, пожалуйста…
Повисла пауза, изредка прерываемая едва слышными всхлипываниями Мелани, которая уже почти взяла себя в руки.
– Сестра, о Господи… Мелани, почему ты мне ничего не сказала? Зачем нужно было столько времени морочить мне голову? Ты не могла разве приехать во дворец как леди Мелани Райт?
– Я же специально назвалась Кендбер! – выпалила блондинка. – Чтобы всех сразу не удивлять. Но ты должен был догадаться. К тому же я похожа на маму. Или этого недостаточно?
– При чём тут Кендбер? Это даже не наши земли!
– Теперь наши! Я там родилась!
– Я этого не знал, правда, сестрёнка… – во взгляде и голосе Джона появилась нежность.
– Почему ты ничего не знал? – Мелани судорожно сжала плечи ладонями. – Почему ты всё время ни о чём ничего не знаешь?!
– Я не понимаю, как это произошло… А ты… вернее, а вы обе знали о моём существовании?
– Честно говоря, долгое время – нет, – тихо ответила девица. – Но нас прятали много лет от этих Кеннеди! По твоей милости и по милости нашего папочки мы не могли спокойно жить при дворе. Да какое там – при дворе! Мы не могли даже просто с мамой видеться! Мама с тобой жила!
– Послушай, Мелани, – снова проведя не слушающимися пальцами по волосам, спросил Джон. – А сколько тебе лет?
– Шестнадцать почти, – сухо ответила девушка.
– Понятно… И родилась ты где-то в конце зимы…
– Да, в феврале.
– Мне одиннадцать было… Мама тогда уезжала почти на полгода… И вернулась в марте…
Мелани закусила губу