запахов впитало, а я Стаськин чётко уловил и сразу. Аж до щемящей нежности пробрало. Из тягучего канцелярского амбре именно Настюхин отыскал, тот самый, что будоражил во мне Зверя и тот, что уже сводил меня не раз с ума.
Нежный, приятный, цветочный, от которого кишки в узлы скручивались, да кровь в пах устремлялась.
Давно так было, ох как давно. Никому о том не говорил, да и от себя мысли гнал прочь. Но еще тогда, когда в первый раз во взрослой жизни еще девушкой окрепшей увидал, зло понял, что хочу именно её.
Худенькую, долговязую. С копной густых длинных волос, огромными глазами и ртом… Боги! Губы её… полные и такие не невинные, перечащие всему её образу хорошей девочки, кою Стаська из себя строила все эти годы.
Молодая, глупая, что бы она в парнях понимала, да в наших желаниях?! Смотрела на всех с высоты. А я вот не верил в её непорочность. В её напускную благодетель. Не могла девчонка агнцем вырасти, когда в таком болоте жила. Порок, он таков… скрываться может под любой личиной, а в какой-то момент – хоп, – и свобода!!! Он вырывается…
Знал это… И всё равно, как идиот, поддался на уловку. А может сам себе накрутил о её чистоте, когда взял в подъезде и понял, что она не спала еще ни с кем… Подонком себя ощутил до тошноты.
Зло, молча глотку срывал – я ведь не романтик. Далёк от этого, но Первый раз он ведь… быть другим должен был. В другой обстановке!!!
Подыхал после насилия. Потом решил, ладно, в армию отправляюсь, а девчонка тут с чувствами справится, но увидав ее на перроне… жалкую, потерянную… на меня сквозь толпу смотрящую, вновь сломался…
Панцирь, который упорно с детства укреплял, треснул под напором светлых глаз Стаси, а как вспомнил вкус её губ, окончательно пропал…
ВОТ ЗАЧЕМ ОНА КИВНУЛА???
Может план у неё был? Отомстить за то, что взял её против воли? Разругать с Илюхой?
Тогда почему сама не рассказала? Могла бы приукрасить… эмоций добавить. Бабы любят передавать момент и в выгодном для них свете выставлять. Меня-то рядом не было. Я бы не оправдывался. Даже не попытался бы…
Да и вообще, разговоры не моё. Болтовня – удел слабых мужиков и женщин. Они эмоциональные создания – им, если не выговорятся, нет жизни. И если им нет, то и другим не дадут.
А я вот… не привык о душевном с кем-то трепаться. Я сам по себе: всё в себе. И от того сильнее кажусь и для себя и для глаз других. Не знал никто о моих страхах, боли, радости и переживаниях, значит не мог этим ранить сильнее. А в собственном котле мыслей и чувств я поварюсь, не впервой… с детства к этом себя приучал.
Больно, но в одиночку.
Тошно, зато другим об этом не известно.
Ладно, то дело прошлое…
Я запретил себе думать о ней! Письмо нераскрытое в мусорку бросил. Выдохнул свободно, а уже через несколько дней очередное прилетело. А за ним следующее. И ещё одно… Парни больше не зубоскалили. Эта тема ни разу не поднималась, если только за спиной, ибо любой, кто бы попытался пошутить или влезть со своим мнением, попал бы под кулак.
Я уже рычал от бешенства. Ненавидел Стаську и её упрямство,