лечебницу им. П.П. Кащенко.
– Ну вот, всегда так, – протянула она, – ох-ха-ха-ха.
Глава 13
Очнулся Гиров от того, что в правом ухе у него сильно щекотало. Открыв, как всегда, один правый глаз, он увидел, как какой-то человек, стоя над ним, пытался как можно глубже вставить ему в ухо проводок, при этом громко нашептывая:
– Центральный, Центральный, я – «Первый». Мы находимся здесь. Примите наши координаты. Центральный, «Второй» награжден мною медалью за «БЗ». Как понял, Центральный?
Второй проводок торчал у него в ухе.
– На связи, – догадался Штирлиц. – А «Второй» – это, наверное, я. Хорошо, еще одна медалька. А когда же уже орден? – успел подумать Штирлиц и опять потерял сознание.
Долговязый с несколько вытянутым, расширенным в ноздрях носом и реденькой козлиной бородкой паренек, хмуро посмотрев на Штирлица и нервно вращая головой на все триста шестьдесят градусов, резко выдернул из его уха провод.
Врачи психиатрической больницы № 9, в простонародье называемой «Черной дырой», так и не успели запеленговать этот короткий по времени, но очень важный сеанс односторонней связи.
Глава 14
– Грека, выбившись из сил, воду в решете носил… целый день туда-сюда, ни труда и ни пруда, – вот уже, наверное, битых пять минут повторял Штирлиц одну и ту же фразу после того, как сознание вернулось к нему, а он никак не мог взять в толк, где же это он.
Все вокруг него было ему абсолютно незнакомо… И, вдруг, как вспышка перед ним открылась настоящая бездна, и он с криком начал куда-то быстро падать…
– Who are you? – донеслось до него.
– Who are you? – угрожающе повторился вопрос.
– Не понимай, – почему-то с акцентом ответил Штирлиц, продолжая падать все быстрее и быстрее…
– Schprechen Sie deutsch?
– No, No,– теперь по-английски, глупо улыбаясь, сделал он вопросительные глаза.
– Who are you? – вновь угрожающе спросил Голос, сдавливая ему горло и давая понять, что это не шутка и все может кончиться для него трагически.
– Но не вздумай врать, иначе тебе конец, – опять по-английски сказал Голос, и горло перехватило еще больше.
– По-венгерски разговариваю, – выкрутилось сознание, про себя отмечая, что вранья в этой фразе не было.
– У этого не соврешь, – мелькнуло в голове, – сразу придушит. Мысли что ли считывает сука?
– Вот, уже лучше, – переходя на венгерский, сказал Голос и разнесся по всей необъятной пустоте своим грохочущим звоном.
– И то, что понял сам, что врать не надо – это тоже очень хорошо. Значит сообразительный мальчик. А теперь поговорим. Так, значит, ты венгр?
– Ага! – пронеслась радостная мысль в голове, – получается, ты не все читаешь, а только какими-то кусками. Тогда тебе надо просто легенды рассказывать.
– Igen (да), – мотнул головой Штирлиц (и в этом была доля правды, потому как по отработанным легендам у него на работе,