его недоброжелателей. Да и понятны они могут быть, лишь в контексте биографии самого художника. Концептуальные произведения требуют все меньше «рукозатрат» и все больше слов для их объяснения.
В: Но это – общемировая тенденция в развитии всех пластических искусств. Разве с этим можно что-то поделать?
О: Не знаю, удастся ли что-нибудь сделать. Но мы будем пытаться влиять на художественный процесс.
В: Каким образом?
О: «Искусствомира» – последний авторский проект в нашей галерее. Следующие два проекта имеют совсем иную основу.
В: Что же меняется?
О: Мы исходим из того, что индивидуальное высказывание художника в современном мире не имеет эстетической ценности. Условную ценность ему придает сообщество экспертов, назначая тех или иных художников гениями. Другими словами, художественную ценность имеет сама личность творца, а не создаваемые им объекты. Нам бы хотелось изменить эту ситуацию в корне.
В: То есть…
О: То есть изменить ситуацию, когда художник, сам выбирая цель, место и способ высказывания, кричит в пустоту. Мы хотим вернуть эстетический смысл вещам, создаваемым рукою творца. А для этого необходим период вторичности эстетического по отношению к практическому и добровольного отречения художника от полноты своего «Я».
В: То есть вы хотите обратиться к дизайну.
О: Ни в коем случае. Мы предлагаем вернуть картинам и скульптурам их предназначенность к действию.
В: …?
О: В истории человечества только в течение двух, сравнительно небольших периодов, искусство существовало само по себе, для наслаждения. Первый раз – в эпоху эллинизма, когда искусство сбросило с себя и религиозные и гражданские функции, выполняемые им в классическом античном полисе. Второй период начался в XIV веке. В девятнадцатом столетии искусство стало рассматриваться как способ самовыражения личности. Но к концу века двадцатого этот подход себя полностью исчерпал. Сейчас необходимо вернуться к безличностному, функциональному искусству, каким оно было, в Египте, в гомеровской Греции, в европейском средневековье.
В: Зачем?
О: Только на этом пути возможно возрождение утраченных эстетических смыслов. Если хотите, искусству нужен период восстановления, реабилитации. Безличностность – лекарство.
В: И как же вы намерены его применять?
О: Объясню на примере двух проектов нашей галереи, находящихся на подготовительной стадии. Проект первый – «Деисус». Мы заказали двенадцати актуальным художникам иконы деисусного чина. Выразительные средства – на их усмотрение. Наше условие – работа должна быть написана красками на доске и не должна быть подписана. Все иконы становятся собственностью галереи.
В: Вы не боитесь обвинений в провокационности своей затеи, по отношению к чувствам верующих?
О: Нет. Боятся того, чего не знают. А тут все известно. Такие обвинения будут обязательно. Но что поделать, если те, кто себя именует православными, не видит в своей вере места живому искусству, предпочитая жить в гробнице? А ведь совсем