камнях, были видны издалека. Я высматривал среди них участок поверхности реки, свободный от белой бурлящей пены, который обычно соответствовал середине потока слива шиверы, и, как на санках с ледяной горки, спускался в спокойный участок реки – плёс.
Между шиверой и плёсом обычно образовывалась небольшая воронка, которая на считанные секунды немного глубже притапливала «Пеликана», и чуть крутанув его вокруг оси, выпускала в спокойное течение широкого плёса. Довольно легко пройдя первые два переката, я почувствовал себя старым речным волком, асом-лоцманом порожистых рек. Про себя высокомерно усмехнулся: «И это их грозные шиверы и пороги, которыми меня пугали?! Подумаешь! Тоже мне – опасность! Да я их пройду, лёжа на дне лодки!».
Молодость зачастую самоуверенна до глупости. Некоторые из моих товарищей – подростков расплатились за это ни больше, ни меньше чем жизнью, причём, в мирное время. Кто-то неудачно спрыгнул с поезда – «товарняка» (были в нашей подростковой компании и такие экстремальные развлечения), у кого-то не хватило сил переплыть реку (а переплывать было необходимо, чтобы доказать своё право находиться на равных среди этих сверстников) и так далее.
Продолжил путь уже самоуверенно, вальяжно развалясь в лодке, небрежно привалившись спиной к мягкому надувному резиновому борту у кормы моего «Пеликана». В таком расслабленно-скучающем состоянии (жаль, что из зрителей присутствовали только комары, да и те не могли удержаться около движущейся лодки!) и подплывал к очередной шивере. Я согрелся, путь пролегал по солнечному участку реки. Небольшие порывы ветра доносили до меня из прибрежной тайги хвойные ароматы, лёгкий душок перегнивающих листьев, хвои, валежника и другие неизвестные мне запахи. Время от времени закуривал дешёвенькую, одну из распространённых тогда, ядовито-крепкую сигарету «Памир». В общем и целом, жизнь была прекрасной и удивительной, и впереди ожидало много нового и интересного о неизвестной мне жизни!
Порог
Эта новая приближающаяся шивера чем-то, пока мне непонятным, отличалась от предыдущих каменных преград. Неясные звуки начали доноситься из-за поворота реки задолго до появления самого их виновника. Обогнув поворот, я увидел и источник этих звуков. Вслед за этим услышал уже явственный, хорошо различимый в таёжной тишине гул порога. Но какой-то необычный шум издавал поток, кипящий у выступающих из воды валунов. Это был рокот, непривычный моему уху, более низкий и мощный, чем шорох – шелест – бульканье обычной шиверы. Звук был похож на низкое ворчание могучего зверя, с небольшим шелестящим, каким-то пришепётывающим и присвистывающим высоким фоном.
Обманчивое спокойствие реки © Creative Commons
Немного по-другому выглядел и поток слива. На шиверах он не выделялся столь явно, его границы бывали размытыми, и таких потоков в русле Подкаменной Тунгуски обычно было несколько. При приближении к очередному перекату у меня всегда возникал вопрос выбора, по какому из сливов