внимания. Он был похож на одержимого: страшный взгляд, полный уверенности и играющие скулы. Теперь мне стало страшно по-настоящему. Так, словно там, куда меня ведут, случится что-то необратимое. То, что изменит мою жизнь навсегда…
А что, если я забеременею? Что будет тогда? Он ведь уже давал мне понять, чего именно хочет…
– Постой! – схватилась за его руку, потянула на себя, принуждая его обратить на меня внимание. – Давай поговорим? Пожалуйста…
Наверное, мой вид был слишком жалок, потому что Монгол вздохнул, присел на ступеньку.
– Давай поговорим, – потянул меня вниз. – Только недолго. Мне сейчас не до разговоров, – и, взяв меня за руку, приложил ладонью к своей ширинке, а я ощутила внушительную твёрдость. – Видишь? Не стыдно тебе мужика голодным оставлять?
Инстинктивно дёрнулась, но, конечно же, вырваться не смогла.
– Пожалуйста, – прошептала, сгорая от стыда за саму себя, трогающую член Монгола.
Он нехотя отпустил мою руку, уперся локтями в ступеньки.
– Говори.
– Ты сказал тогда о беременности…
– Совершенно верно, – перебил меня грубо. – Я сказал и этому быть.
– Я не могу так, понимаешь? Я не готова… Это неправильно. Ты же не можешь заставить меня рожать тебе детей. Мы в двадцать первом веке живём! – перешла на крик, но сразу же осеклась. – Я не понимаю, что происходит… Почему я? Почему не та, которая захочет тебе родить и…
– Так, всё. Умолкни. Я понял твою точку зрения. Обещаю повременить с детьми. Но это только в том случае, если ты будешь послушной. А теперь вставай, – поднялся на ноги, потянул меня вверх. – Покажу тебе нашу спальню.
От последних слов подкосились ноги, и я пошатнулась, хватаясь за поручни.
– Пожалуйста…
– Алина! – рявкнул так, что, казалось, задрожал дом, а я не стала испытывать его терпение и бросилась наверх.
Не разбирая дороги из-за застилавших взор слёз, влетела в первую попавшуюся комнату и застыла на пороге. Спальня…
– Вот видишь, сама судьба тебя привела в мою комнату, – усмехнулся, прижав меня спиной к себе, и склонился к шее. – Как же ты меня заводишь, маленькая паршивка, ммм… Так бы и отымел.
Закрыв глаза, сжалась в какой-то немыслимый комочек и тихо запела. Глупо, наверное, распевать песенки, когда тебя вот-вот изнасилуют во второй раз, но только так я могла справиться с приступом паники, что накрывала девятым валом.
Монгол вдруг замер, развернул меня к себе и прижал большой палец к моим губам.
– Открой глаза.
Взглянула на него, но прежней похоти не увидела. Словно дурацкая песенка успокоила и его тоже.
– Я не хочу делать тебе больно. Не хочу принуждать тебя. И я был бы рад, если бы ты помогла мне.
– Как? – прошептала, задыхаясь от слёз, что застряли комом в горле.
– Доверься мне.
Дайте-ка подумать… Довериться тому, кто тебя похитил, изнасиловал, травил собаками, запер на две недели в бункере? Да запросто! Особенно, если учесть, что выхода у меня другого попросту не