возле входа в музей. Привез домой… Вот, собственно, и все.
– С ней был кто-то рядом подозрительный? – Михаил дергал рукой. – Или хотя бы неподалеку?
– В том то и дело, что нет… И, видимо, уже давно.
– В смысле?
– Голуби… Они сидели вокруг нее. А один даже на ее коленях пытался что-то клевать.
Михаил отпустил парня, заметив в проеме дверей врача.
– Ничего страшного, – спокойно произнес тот, – я сделал все что нужно. Она спит, и утром все будет нормально.
– Но док…
– Тест не выявил наличие субстанций в организме, – он опередил интерес Михаила. – Этот тест – один из последних… – доктор развел руками, – хотя все указывает на присутствие опиатов. Ничего не могу сказать. Всегда считал, что в жизни все объяснимо… Дерзайте, молодой человек!
Доктор принял конверт с деньгами, пальто от парней и с кивком головы покинул дом.
– Он стоял возле лотка с черно-белыми фото, – Ольга морщила лоб, вспоминая детали. – Не знаю, почему… Ведь я шла за шпинатом, я шагнула к нему… Глаза – они как магнит, серые, стальные властные… Фотографии разрывали мозг! Это снимки из моего прошлого. Но я точно знаю, что в те моменты меня никто не фотографировал. Я была на них в состоянии… ну ты понимаешь. Я удивленно подняла глаза на него и увидела его зрачки – они били «в точку»! Мир перевернулся, и мне страшно захотелось испытать то… ты знаешь…
Михаил глотнул кофе. Ему оно показалось полынью. Он даже заглянул в напиток, увидев свое отражение.
– …Он сказал: «Я помогу! Да?» Я ответила: «Да». И все качнулось под ногами. Заволновалось морем все окружающее меня. Я сидела в парке с Люси, это было наше начало… Люси больше нет давно, – Ольга всхлипнула. – Но мы были с ней, и я испытала то, что действительно было кайфом. Я не могу это объяснить, но я была там, и все было реальным. Затем голос шофера и тяжесть… – Ольгу передернуло как от чего-то жуткого. – Тяжесть от всего непереносимая…
Михаил тер виски, пытаясь унять вновь появившуюся мигрень – боль пока сносная, но ненужная.
Говард положил морду на колено хозяина, словно прислушиваясь к тиканью наручных часов Михаила и пульсации головной боли.
*
Михаил помнил, как нашли его люди из странного общества и сообщили о плачевном состоянии его отца. Откинув внутренние условности, он переступил порог храма. Странного храма. Ступил на камень мозаики возле одра, на котором лежал отец. Внутренне недоумевая, почему отец, еще живой, подготовлен к поминальному обряду? Сухая рука, гладкая кожа…
Воскресенье. Служба в храме. Он вошел в обитель спустя почти четверть века. Его встретил служитель, мгновенно оставив юродивого. Михаил заметил интерес в глазах подходящего к нему, затем недоумение и отдаленный оттенок страха. Пламя свечи колыхнулось, образуя странные тени на фресках.
– Вам нужна моя помощь!
Это было утверждение.
– Не думаю, – ответил Михаил, с интересом разглядывая образы святых на иконах и стенах.
– Я