а звать Алексей Иванович! – сказал я, не обращая никакого внимания на тон её общения.
– Дёмин-Дёмин! – вороша, в своей убогой голове, мысли, произнесла Любочка и, наконец, вспомнив фамилию потерпевшей, радостно воскликнула, как будто выиграла в лотерею. – Так вы брат погибшей девушки? Так! Как это её зовут? – продолжала она говорить, даже не задумываясь, что говорит, продолжая перебирать папки с делами, разбросанные на столе.
– Дёмина Лидия Ивановна! – произнёс я. – И не зовут, а звали!
– Ага! Вот оно! – произнесла она, найдя, наконец-то дело об убийстве сестры.
– Ну и что вы хотите узнать от следствия? – вновь спросила Любочка с явным сарказмом.
Я еле сдерживал себя, чтобы не сломать ей шею, потому что, прямо сейчас, напротив меня, сидел страшный, заросший моджахед, а не эта хрупкая на вид, бестия.
– Уважаемая! – проглотив подступивший комок к горлу, произнёс я. – Я хочу знать кто, почему и по какому праву! Вот и всё! Я знаю, что тех негодяев арестовали, а ты их выпустила, объясни!
– Во-первых вы, а во-вторых я здесь следователь, а не вы! И мне решать, кого задерживать, а кого отпускать! – чуть ли не выкрикнула Любочка, вновь обретая свой окрас. – Вопросы ещё есть?
– Да нет! – ответил я, вставая из-за стола. – С тобой, курица, будет другой разговор и тебе до него осталось совсем чуть-чуть!
Я чувствовал, как она прожигала мою спину своим изуверским взглядом, и меня это стало даже забавлять.
Возле дверей я остановился и, помахав ей рукой, произнёс. – До встречи в курятнике!
После посещения этой особи женского пола, мне стало как-то муторно. Приехав домой, я позвонил Николаю и попросил его, чтобы он подъехал ко мне попить водочки, да поговорить. Попросил его, чтобы он взял с собой бумаги, связанные с фигурантами этого дела. Он обещал подъехать ко мне через пару часов.
Наш дом, теперь уже мой, располагался недалеко от берега реки Оки, которая там же и впадала в Волгу, короче на излучине двух рек. Ходу до Оки было пару минут, а до Волги минут десять, не больше. Сам дом небольшой, состоящий из трёх небольших комнат и обширной гостиной, которая заменяла собой и кухню, и столовую, и зал. Участок был около двенадцати соток, практически заросший бурьяном, из которого, кое-где виднелись плодовые деревья. Двор, перед входом, был ухожен, росли даже цветы и дорожка чистая, значит пометали.
Лида собиралась продавать дом, или обменять на трёхкомнатную квартиру, но так и не успела. Я был не против, тем более, что он, с моей службой, вообще не нужен был. А теперь и квартира мне не нужна.
– Просто разберусь тут с делами, продам дом, да уеду на все четыре стороны – думал я, прохаживаясь по двору и, поджидая Николая.
Сам Николай, вернее его семья, когда-то проживали метрах в двухстах от нашего дома. Район у нас был приблатнённый и чужие сюда боялись заглядывать. Теперь же Николай жил на левом берегу Волги в квартире, а родители его переехали жить в Самару, поближе к дочке и внукам.
Так что здесь меня