уверился. Аналогично, но медленнее, работала длинная стрелка и, наверняка, толстая. Если прикидки верны, то Стародубцев в прошлом уже час тринадцать минут. Охватила эйфория, словно дайвера, задержавшего дыхание на мировой рекорд. Организм жутко запросил никотин. Володя достал папиросы, осмотрел коробок, видимо, призванный заменить зажигалку. Как использовать? Мозг будущего не находил ответ в предметах прошлого.
Для утоления жажды плоти турист решил вступить в контакт с населением. Самыми безопасными представлялись военные. Они должны защищать, – пусть помогают. Программист приметил два сошедшихся патруля по три человека в каждом, в зеленых шинелях и моряцкой форме с пулеметными лентами через грудь, пускавших едкий дымок в знойное небо. Стародубцев подошел, с робкой улыбкой попросил огоньку.
Матрос извлек из своего коробка палочку с серой головкой, чиркнул по боковине, вспыхнуло пламя. Служивый спрятал тростинку в «кораблике» ладошек. Разгораясь с шипящим присвистом, «свечка» норовила ровно вверх. Мозолистые ладони не подпускали набеги вездесущих ветров. Володя завороженно смотрел, не зная, как подступиться.
– Э-э, дядя, – обидчиво протянул матрос, когда огонь почти угас. – Только спички на тебя переводить. На-ка, прикури от цигарки.
Протянул программисту. Тот хотел взять, но служивый отодвинул.
– Ты что, только курить научился? Прикладывайся.
Стародубцев отчаянно лупал глазами, не зная, как действовать. Из-за пагубной привычки он опять оказался на грани разоблачения. Чего доброго вновь заподозрят в принадлежности к «бывшим», загребут до выяснения.
– Давай сюда, – сжалился солдатик. Выхватил у Владимира папиросу и ловко прикурил от протянутого окурка.
Затянувшись разок, он вернул папиросу хозяину. Володя кое-как раскурился отвратным, но настоящим табаком. Дикость. Столько ухищрений придумывали предки. Это не в наше время, когда зажигалки не гаснут на ветру и под дождем. Патрульные более не обращали внимания на просителя. Турист потоптался на месте, не спеша уходить, подслушал разговор.
– Слыхали, утром Урицкого убили? – спросил сослуживцев моряк, давший прикурить.
– А кто таков Урицкий? – зевнул рябой парнишка в шинели.
– Э-э, деревня! Это ж председатель Петроградской ЧК.
– И чо теперь? – вклинился солдат, раскуривший просителю папиросу. – Опять нас погонят в караулы? Сегодня ж на всех заводах выступают члены Совнаркома, сам Ленин. Красная пятница!
– Не знаю как вас, а у нас приказа не было. – Матрос явно не учел подобный поворот и в душе противился вероятности.
– Так это ж в Петрограде, а мы здеся, – нашел уважительную отговорку рябой.
– Да погоди еще! Усилят. Митинги назначены на шесть вечера. И погонят нас в караулы, как Макар телят на Манькин выгон, – подвел черту усатый красноармеец.
Сальная шуточка смягчила настроение, служивые хохотнули. Но кратко, – никому не улыбались дополнительные смены