самое дикое и какофоническое ее исполнение, какое Аните когда-либо доводилось слышать. Звонок-шарманка захлебывался, неистово хрипел и кашлял, проглатывал звуки и целые такты, словно стремясь побыстрее сломаться и навек отделаться от заученного музыкального сопровождения к душещипательной истории об отсутствии денег и девушек.
Анита выбежала в переднюю, столкнулась там с Вероникой. Они одновременно дотянулись до засова, толкаясь, открыли дверь.
– Алекс! Это ты?
Максимов с разукрашенным синяками лицом, в разорванной местами рубахе, посиневший от холода, стоял у порога и яростно крутил рукоятку. Звонок, теряя голос, обессиленно сипел.
– Хватит, Алекс, успокойся!
Максимов позволил втащить себя в квартиру и только тут начал приходить в чувство.
– Анна, ты даже не знаешь, в какую переделку меня угораздило попасть…
Из того, что он назвал супругу Анной, а не, как обычно, Нелли, следовало, что во всем случившемся виновата именно она.
– Алекс, где ты был? Я жду тебя весь вечер, хотела бежать в полицию… Где твое пальто? Ты же мог простудиться!
– Это было бы самое пустячное, что могло со мной случиться.
И он здесь же, в передней, в присутствии насмерть перепуганной Вероники, поведал историю своих злоключений. Анита слушала и теребила концы шейного платка, что являлось признаком волнения и напряженных раздумий.
– Если бы не этот рыжебородый парень, я в лучшем случае до сих пор валялся бы в подвале вместе с крысами. А в худшем… Черт знает, что могло быть в худшем. И все из-за твоих фантазий!
Лицо Аниты даже не дрогнуло.
– Из-за моих фантазий? Во-первых, раз тебя связали и посадили в подвал, значит, мои фантазии не лишены оснований. Мадемуазель Бланшар или тем людям, к которым она приехала, есть чего опасаться. А во-вторых, я не просила тебя заглядывать в чужие окна. Я сказала тебе: проследи за экипажем и запомни, где он остановится. Больше ничего. Ты невнимателен, Алекс, от этого все твои несчастья. – И прежде чем он успел возразить, она распорядилась: – Отложим разговоры. Сейчас будем ужинать. Вероника накроет на стол, а ты вымойся и смени одежду. От тебя слишком пахнет… крысами.
От пережитого у Максимова разыгрался буйный аппетит и не менее буйное воображение. Поглощая купленную в ближайшем трактире жареную колбасу, он выдвигал версию за версией:
– Меня заметили из окна. Выжидали момент, когда я повернусь спиной… Потом хотели дождаться темноты и утопить в каком-нибудь из местных каналов… Но не это важно. Ты права: нашей мадемуазель есть чего бояться. Причем причины для страха настолько серьезны, что я мог поплатиться жизнью. Кто она такая, эта фанфаронка?
– Знаменитая писательница и невеста химического фабриканта, – ответила Анита, сидя напротив и рассеянно ковыряя вилкой в тарелке. – Вполне благополучная во всех отношениях особа.
– Зачем она приходила к тебе?
– Сама не понимаю. По-видимому, хотела узнать, что связывало меня с покойным Вельгуновым. Этот вопрос почему-то