одетый в тонкий кашемировый свитер серого цвета и мягкие шерстяные брюки на пару тонов темнее, он шёл в сопровождении непокорности, величия, невозмутимости и успеха. Он казался разносчиком вируса, которым хотелось заболеть. Встреча была короткой, он забрал подаренную мной картину и тем же вечером улетел домой. Дальше были месяцы общения на расстоянии, позднее, короткие поездки друг к другу, ну и наконец ощущение, что мы втянулись друг в друга, признание сущности нашего состояния – любви.
Однажды, разговаривая достаточно долго о том, что может быть в ближайшем будущем, мы неожиданно пришли к выводу, что дальше должно случиться нечто закономерное – замужество. Как таковой свадьбы не было. Обряды, клятвы, церемониалы никогда не были ни для Сэма, ни для меня способом подтверждения верности или гарантией долгосрочного счастья. Они всегда оставляют в памяти яркий след, становятся многообещающим символом, но бездействуют, отказываясь спасать любовь от разрушения, если вдруг таковому нужно случиться. К тому же, мне предстояло встретиться со многими другими яркими событиями в жизни, которые таил в себе переезд в новую страну. Я оказалась совсем в неизвестном мире, хотя с любимым, но всё же малознакомым мне человеком. В Великобритании всё брало начало от Сэма: он рассказывал о том, что обычно англичане едят утром, куда выносят мусор и где лучше парковать машину, как они относятся к политике и на что больше всего жалуются. Он был проводником всего другого, и это ещё больше привязало меня к нему.
***
Перед тем, как отправиться в отпуск по ту сторону Ла Манша, одной, но с надеждой на скорый приезд Сэма, я заехала в галерею к тому самому Дейву – владельцу галереи, в которую Сэм должен был привести картину. Дейв косвенно сыграл ключевую роль в истории нашего знакомства, а со дня моего переезда в Лондон, стал ещё и моим приятелем и любимым собеседником. У нас были очевидно объединяющие интересы: Дейв, как и я, всю жизнь воспитывал в себе разборчивость между ширпотребом и качеством, обожал искусство, в душе ненавидел его коммерциализацию, но работал в этой сфере именно ради прибыли. Надо отметить, он делал то, за что я старалась не браться. Дейв с горящими глазами постоянно искал новые имена в мире изобразительного искусства, продавал картины молодых ещё не особо популярных художников различным коллекционерам. Главной задачей ставил поиски таких работ, которые отличаются структурированностью, фактурностью, неповторимостью, которые можно было преподнести вкусно и заставить съесть даже если не голоден. Заставить потреблять, то есть тратить деньги на посещение выставок, на покупку самих работ или даже на их реплики. Дейв говорил, что талант и мастерство воспитываются, но нужна усидчивость, а этого ему как раз и не хватает, а я думала, что талант и мастерство – качества исключительно врожденные, оттого даже никогда не пыталась научиться ни рисовать, ни петь, ни танцевать. Да и вообще катастрофически боялась сцены. Манящий для кого-то свет софитов был для меня словно свет с того света в конце жизненного