я тебя о чем-то спросил? Или ты не хочешь со мной разговаривать? – не отставал Роджер.
– Да, не хочу. Я устал и голоден, как собака, – ответил Стив, не обращая внимания ни на впечатляющие габариты собеседника, ни на его вызывающий тон.
– Ах! Ты хочешь кушать! Ну, тогда извини, – язвительно сказал бугай, – а то я подумал, что ты просто не даешь с первого раза!
Дружный хохот вырвался из глоток, но еще не успел докатиться до потолка, как его перебил оглушающий грохот одиннадцатимиллиметрового пистолета.
Толстый Боб, который тоже сидел за соседним от Стива столиком, подскочил, навалился всей тушей на плечи новичка и обеими руками ухватился за его пистолет. На помощь Бобу бросилось еще несколько человек, в том числе Вилли, но им пришлось изрядно повозиться, пока Стив, вдавленный лицом в тарелку с еще горячей яичницей, не выпустил оружие. Его обидчик, полуоглушенный выстрелом в упор, остервенело тер глаза, размазывая кровь по лицу, и бился в ужасных конвульсиях. Часть посетителей продолжала мутузить Стива, а другая половина старалась удержать раненого, чтобы оказать ему помощь.
Роджеру здорово повезло, что Боб вовремя заметил, как в руке у новичка появился пистолет. Если бы он не успел схватить эту руку, пуля попала бы точно между глаз, а так Роджер отделался всего лишь оторванной мочкой уха. Кстати, потом выяснилось, что Стив всегда стрелял между глаз, если разворот цели этому способствовал. Если стрелять приходилось сбоку, то пуля попадала в висок, если сзади, то в затылок. А так как он пользовался только одиннадцатимиллиметровыми пистолетами, то практически всем его жертвам напрочь сносило голову.
Когда оба участника перепалки затихли, всем скопом стали оценивать физический ущерб. Оказалось, что невиновному Стиву пришлось заплатить за чужое развлечение гораздо большую цену, чем зачинщику заварухи. В ходе потасовки ему выбили зуб, сломали несколько ребер и вывихнули два пальца на правой руке. Многочисленные синяки и заплывший глаз в зачет не шли – за незначительностью. Его же оппонент отделался только мочкой уха и синими конопушками по всей физиономии от недогоревшего пороха, которые так и остались ему в награду на всю жизнь, из-за чего с того вечера Роджера стали звать Рябым Роджером. Когда до Стива дошла такая арифметика, он ни на шутку разъярился.
– Вы оба покойники, – прохрипел он, плюясь кровью и тыча пальцем в Боба и Роджера. – Ублюдки, даже пожрать нормально не дали!
Напрасно ему пытались объяснить, что Толстому Бобу он обязан своим спасением от обвинения в необоснованном убийстве. Соскребая с лица остатки яичницы и сгустки крови, Стив удалился в свой номер. Роджера умыли, перевязали ухо, напоили виски и отвели спать.
Утром, узнав о случившемся, Фром сказал, чтобы Стив пожил в номере неделю за счет заведения, пока не заживут ребра, а потом убирался ко всем чертям. Но Толстый Боб, вопреки заведенным порядкам, вступился за новичка. Его поддержали другие свидетели происшествия, и босс согласился