было хорошо.
Через некоторое время Полина Викторовна перешла на работу в одну весьма солидную фирму со смешанным капиталом. Е. заработки существенно возросли. Когда родились внуки ( Сережа, а через год Дима ), она даже оплачивала няню, чтобы Тамара смогла закончить свою учебу в университете по курсу менеджмента и рекламы.
А еще через год в канун третьей годовщины их свадьбы Полина Викторовна сказала им следующее:
– Вот что, дети! Я вижу, семья у вас сложилась. Крепкая семья. Пора бы вам подумать об отдельном жилье. Сегодня я открыла в одном коммерческом банке счет на предъявителя, куда буду ежемесячно перечислять энную сумму. Если всё пойдет хорошо, то лет через семь-восемь вы сможете купить себе трехкомнатную квартиру в приличном районе. Если хотите сократить этот срок, то постарайтесь и сами что-нибудь заработать. А я останусь здесь, с соседями…
Но всё получилось не так.
Вскоре в коммунальной квартире начались большие перемены.
Нежданно для всех умерла Лиманская-старшая, казавшаяся вечной. Простудилась на каком-то предвыборном митинге, затемпературила, слегла, да так уж и не поднялась.
Еще через год- тоже неожиданно для всех – старичка-изобретателя забрали в Москву на какую-то важную должность. С предоставлением двухкомнатной квартиры. «Кулибин» оказался не таким-то уж одуванчиком. В свою комнату он прописал какого-то дальнего родственника, которого, впрочем, в коммуналке мало кто видел, ибо тот сразу же включился в длинную цепочку обмена-купли-продажи. В результате в комнату «Кулибина» въехал журналист Плафонов.
Поначалу Геннадий немало встревожился. Журналист – важная птица. А ну, начнет качать права! И ведь не тронь его, мигом найдутся могущественные заступники!
Но, увидев Плафонова, он сразу же успокоился. Этот человек не был опасен. И никаких особых прав качать не собирался. Да и журналист он был не из первых – работал в бульварной газетке. Желтая пресса, как ее называют.
Под шумок Геннадий занял тогда площадку на антресолях, на которую уже давно точил зуб. Просто вынес сюда всякие коробки и мешки и загородил ими проход. Плафонов так и не врубился, что антресоли – это места общего пользования. А Лиманская-дочь на второй этаж практически не поднималась.
Зато через полгода она загремела в психушку.
И опять, пользуясь случаем, супруги Завесовы расширили свои владения – заняли чулан на первом этаже. Это только название такое – чулан. А фактически – это комната площадью двенадцать квадратов. Хотя и без окон. Геннадий провел сюда свет, навесил вдоль стен длинные полки, а в дверь врезал ригельный замок. Был чулан – стала мастерская. Мало ли что приходится чинить по дому!
Паша не возникал. Похоже, этот белоручка ни одного гвоздя в жизни сам не забил.
Лиманская после выписки принялась было ворчать, но Геннадий великодушно пообещал, что если у нее что-нибудь сломается, то он починит без промедления и качественно. Притом, Лиманской и хранить-то в чулане