событиями в Северной и Центральной Азии, которые подтолкнули новые перемещения кочевников. Сегодня мы знаем о великой политической революции в Азии в IV веке, которая является возможным объяснением миграций гуннов. Наши теперешние знания ранней истории Центральной Азии почерпнуты из китайских источников. Из них нам известно, что в конце III и начале IV века господствующим народом в этих регионах был сяньби (тунгусо-маньчжурские кочевники. – Ред.). Но к середине IV века его власть была свергнута народом жужжу (жужани), который и занял доминирующее положение в татарской (Центральной. – Ред.) Азии и в конце концов создал великую империю, раскинувшуюся от Кореи до границ Европы. Можно предположить, что именно события, связанные с приходом к власти жужаней, потревожили гуннов и заставили их двигаться на запад.
Считается, что название гунны (греч. ounnoi) есть искаженное Hiung-nu («хунну»), что означает «общие рабы» – имя, которое китайцы давали всем кочевым народам Азии. Важно понять, что такое кочевая жизнь в истинном значении этого слова, которое часто используется свободно и неточно, применительно к бродягам и просто беспокойным людям. Этимологически кочевник – пасущееся животное. В строгом и правильном значении слова кочевники – это народы с пастушескими традициями, которые имеют две территории, расположенные далеко друг от друга, и мигрируют между ними дважды в год, как перелетные птицы. В северной части Центральной Азии степные пространства, зеленые летом, не обеспечивают скот подножным кормом зимой, а степи в южной части региона, необитаемые летом из-за засухи, дают стадам корм зимой. Отсюда возникает необходимость иметь два дома.
Эти кочевники не являются народами, которые беспорядочно странствуют по континенту. Они – скотоводы с двумя фиксированными обиталищами, летними и зимними пастбищами, между которыми они могут перемещаться вечно, если, конечно, не изменятся климатические условия и их не будут беспокоить соседи. Миграции к новому месту жительства, как правило, имели место, только если другое племя вытесняло их с пастбищ. Успешная иммиграция кочевников в Европу – древних скифов, гуннов и всех, кто пришел после них, – была обусловлена, как уже говорилось, борьбой за существование в азиатских степях и вытеснением слабейших. О тех, кто был вынужден мигрировать, можно сказать следующее: «С энергичным ханом во главе, который организовал их на военных началах, такая орда превращалась в непобедимую армию, движимую инстинктом самосохранения и потому вынужденную держаться насмерть даже в самом враждебном окружении, которое она в конце концов подчиняла себе. Пусть в степи центральное правительство никому не нужно, оно жизненно необходимо для орды кочевников-поработителей за ее пределами»[10]. Таких орд было не так много, причем перепуганные враги считали их куда более многочисленными, чем они являлись в действительности. «Но недостаток алтайских армий в численности компенсировался их умением действовать внезапно, а также злостью, хитростью, подвижностью и неуловимостью. Людей, узнававших об их приближении, охватывала паника, у них стыла кровь в жилах, мешая