неуютный город, путник размышлял, куда его может завести эта дорога. Спросить было не у кого. Лишь холодный назойливый ветер поднимал облака пыли среди неподвижного лилового тумана, срывал с головы его шляпу, путал волосы, как будто злясь на него и пытаясь выгнать из мрачного лабиринта.
Ветер, как попавший в плен зверь, носился по узким улочкам, сбивая с ног и опрокидывая все, что попадалась ему на пути, в поисках выхода. Не находя его, он бился о стены домов, срывая ставни, которые стучали и скрежетали, как старые засохшие от времени флаги.
Но ни этот ветер, ни туман, постепенно поднимавшийся выше, ни глухие звуки, наводившие ужас, – ничто не могло остановить молодого человека. Он заметил впереди меж домов просвет и поспешил к нему.
Юноша шёл, вглядываясь в черные, слепые окна домов, в надежде увидеть свет и живое лицо. Но в закопчённых окнах он видел только свое серое отражение и яркий свет оперенья своего спутника. Птаха испуганно прижалась к его воротнику и больше не щебетала.
Скоро перед ними предстала длинная площадь, показавшаяся огромной после того узкого прохода, из которого они вышли. Здесь было больше света. Туман, так долго сопровождавший юношу, пропал и будто затаился в тени улицы. Путник снял шляпу и поднял лицо к небу, прищурив глаза, глядя на пробивающийся сквозь тучи обжигающий свет Роции. Он несколько мгновений не двигался, давая возможность ветру поиграть с его темными кудрями.
Площадь напоминала половинку огромного циферблата и как будто светилась изнутри, высвечивая высокую серую башню, стоящую в центре, а вместе с ней и стены, разделяющие площадь и город на равные части. Стены особенно раздражали путника.
«Площадь звездных часов, – прошептал юноша, оглядываясь вокруг. – Интересно, кому в голову пришла столь глупая мысль поставить эти стены посреди улиц и площади? А может, здесь обитают странные существа, от которых необходимо защищаться?» Ответа на эти вопросы он не знал, и он подошел ближе к башне с желанием осмотреться и, может быть, попасть внутрь её, чтобы посмотреть на город сверху.
«Нужно из этого мрачного лабиринта создать что-то другое, – вновь подумал юноша, внимательно оглядывая площадь. – Снести серые стены, а вместо черно-белого штандарта на крыше башни установить золотой, сияющий шпиль, чтобы в час звездостояния здесь, у подножия башни, собирались горожане, а Роция вращалась вокруг этого шпиля и собирала в свой хоровод всех жителей, которые, может быть, еще остались в этом странном мертвом городе.
В эту минуту он снова обратил внимание на штандарт, висящий на башне. Рисунок показался ему очень знакомым. Мысли его вновь поплыли, но тут, к счастью, сквозь глухое шипение, доносившееся из каждой улочки, он услышал топот быстрых шагов, а вскоре уже увидел бегущих среди тумана, часто озирающихся мальчишек. Их трудно было заметить в серых, как окружающие стены, одеждах. Только
живые, испуганные лица с искрящимися глазами выделяли их.
Вели себя они очень странно,