место.
Лобное место.
Отхожее место.
Пустое место.
Вместо.
Вместилище.
Свято место пусто не бывает.
Снег. Проваливаюсь в мягкий пушистый снег, ломаю наст, оставляю смешные круглые следы. Так ребёнок шуршит листьями в осеннем парке. Замер. Скрипит. Наступил. Скрипит. Замер. Скрипит. Это не птички скрипят, это ветки падают, нет здесь кроме меня никого. А может быть эта зимняя сказка – просто декорация? Чья-то детская шалость? Тронешь – и картон упадет? Снежная сказка обернется резаной бумагой? Замер. Боюсь дышать. Стою без движения.
Кровать – корабль. Веники – мачты. Парус – одеяло. Детская игра. Питер Пэн. Джез Крюк. Что может быть серьёзнее детской игры? В детстве и игрушечные акулы настоящие. И страх настоящий. И смех. И предательство. Корабль детства. Хрупкий карточный домик.
Утлый плот из шекспировской Бури. Куда несёшься ты сквозь перипетии житейских морей? Нет ответа. И уже не разобрать, что в шутку, а что всерьёз, где чары и где реальность, кто Амур, а кто охотник с луком, кто дичь, а кто хищник, где гибель, а где спасение. Где ты, Просперо?
Дон-Кихот
Если поедешь из Андалузии в Сантьяго
объезжай горы Сьерра-Морена
седьмой эстремадурской дорогой.
Следуя из Манчи в Мадрид
наикратчайшим путем
опасайся святой Германдат.
Не забудь взять в дорогу
лучшего сыра из Тобосо.
Большинство мельниц в Голландии
никогда не мололи зерна.
Мельницы откачивали воду,
осушая болотистую землю.
Ветряные мельницы величественны
и похожи на великанов.
Победив великана
не встретишь Неле в кломпах.
Переплывая Гиндукуш
не встретишь рыжего Шванке.
Верхом на Росинанте
не споёшь Лили Марлен.
Осмелюсь доложить,
верхом на Росинанте
даже великана не встретишь.
А если и встретишь,
главное – не счесть его мельницей.
Всё смешалось в Ла-Манче.
Боже, как обширна Ла-Манча,
где великан, убивающий Дон-Кихота,
становится Дон-Кихотом,
где Дон-Кихот, убивающий великана,
становится рыцарем,
а на западном фронте,
как обычно,
без перемен.
Охотник стреляет в дичь. Амур выпускает стрелу. Ребенок изображает смерть. Смерть понарошку. Преображение по-настоящему. Все кланяются. Дети играют в ангелов. Время играет в бога. Амур играет в любовь. Любовь играет в Амура. Амур играет в охотника. Влюблённые настигают друг друга. Дети играют в индейцев. Амур играет в Вильгельма Телля. Стрела попадает в сердце. Чингачгук гибнет на тропе детской войны. Амур попадает в цель. Ком в горле. Слава богу, игрушечной стрелой нельзя никого убить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив