терпела. Она терпела и пыталась быть для всех хорошей.
Слёзы давно текли по лицу Людмилы Тимофеевны, ведущего сотрудника отдела продаж. Она не утирала их. Кажется, Людмила их не замечала. Я гладила её полную, белую руку и рассказывала, какая она замечательная, как скоро вернётся из командировки её муж и привезёт им с дочкой полный чемодан подарков…
Мы опоздали с обеденного перерыва на пятнадцать минут. Я получила нагоняй от начальницы, но не сожалела о том, как провела последний час. Я разгадала загадку Людочки. Она старается быть хорошей по инерции, как в детстве. Именно поэтому безропотно терпит переработки, недоплаты, авралы. Поэтому закладывает сослуживцев. Она хочет, чтобы её любили и хвалили.
Маленькая девочка, сидящая в ней, хочет, чтобы люди заметили, какая она хорошая на фоне нерадивых, болтливых, выпивающих коллег. В конце концов, она ни о ком не говорит неправды. Людочка хорошая, только…
Она подставила меня перед начальством через полгода. Это был первый случай, когда Людочка сочинила то, чего не было, и говорила о человеке откровенно плохо, да ещё и за его спиной. Я легко доказала её неправоту, и она получила от нежно любимого начальства так, как не получал ещё в её организации никто и никогда. Чудом не уволили. После наш офис перевели в другое здание, и пути наши разошлись. Надеюсь, навсегда.
Я долго не могла понять, что я ей сделала плохого. Недавно меня осенило: сидящая в Людочке глубоко под слоями жира спортсменка не могла стерпеть, что её видели слабой.
Мои лучшие годы начались после сорока пяти лет. Только это совсем другая история.
Муравушка
– Вот, ешьте, пока есть возможность!
На стол, прямо поверх бумаг, шлёпнулся увесистый, неаккуратный пучок дачной зелени: луковые перья, укроп, петрушка, сельдерей.
– Марианна! Что же ты творишь! – Ангелина Павловна встряхнула кудряшками и сложила на груди маленькие, натруженные ручки. Кто думает, что работа в архиве исключительно легка и приятна, глубоко ошибается. Такие кипы документации приходится перебирать – мама, не горюй! – Это очень важные документы, а ты…
– Нет ничего важнее жизни и здоровья, – серьёзно промолвила Марианна, и её вишнёво-карие глаза полыхнули фанатичным блеском.
– Ты всё ещё занимаешься этой своей травяной диетологией? – Послышался приятный баритон Леонида Львовича. Почти одновременно Марианна и Ангелина имели честь увидеть его самого. Он выходил из-за стеллажа, отирая руки старым, застиранным полотенцем. Тёмно-синий пиджак в вековой архивной пыли, безупречно зачёсанные назад тёмные, прямые волосы немного растрёпаны. – Не надоело тебе?
– Что мне должно надоесть? – Вскинулась Марианна. – Быть стройной, красивой и здоровой?
– Ладно-ладно! – Примирительно поднял руки вверх главный архивариус. – Нравится тебе – пожалуйста, а за зелень большое спасибо. Мы тут собирались с Ангелиной, Алевтиной и Настей чайку выпить.