за розы. Отделял от колючек, лепестки обрывал, осыпал лесную свою принцессу. Она спала, спала, удивительная. Долго спала.
Тёплая – Артур чуть коснулся плеча.
Если проснётся – всё равно от судьбы не уйдёшь.
Девушка не просыпалась. Ресницы дрогнули, перевернулась чуть, осыпались ландыши. Сороки могли увидеть. Соловьи. Мог увидеть выхухоль нескромную во сне нимфу. Прикрыл её Артур губами. Лицом. Почему-то даже слеза у него выкатилась, скатилась, упала сразу на тело девушки, горячая; смело, непредсказуемо упала, обожгла не загоревшую среди смуглости кожу, где-то у выпирающей косточки на краю живота, пахнущего ландышами.
Артур сорвал с себя свою киску-галстук…
Может, это был сон на двоих.
Для двоих.
Слов таких никогда никому не говорил Артур. Он даже их не знал. Они родились и выплеснулись в горячечном любовном шёпоте. Девушка, не открывая глаз, ответила ему.
– Любимый! – много раз тихо вскрикивала она и почему-то плакала.
После она даже не захотела взглянуть на цветы, на Артура. Она сделала вид, что спит дальше, что даже не просыпалась.
И лицо её сначала сделалось другим, не таким, каким оно было у неё, любимой.
Да, да, чего уж тут скрывать через обиняки и экивоки, ведь шила в мешке не утаишь. Потом, как догадываемся мы, но Артур ещё ни о чём не подозревал – потом лицо девушки стало странно морщиться, и мелкие кровянистые полоски, трещинки побежали от лица по телу.
Плесенью покрылось белое платье, истлело на глазах, кости скелета проступили сквозь оседающую, распадающуюся плоть.
У Артура все волосы встали дыбом. Он первый раз в жизни видел такое.
Позабыв, что стал мужчиной, он вскочил и кинулся прочь, куда глаза глядят, они глядели, куда попало. Артур даже не нацепил своего галстука, он забыл про него, не говоря о фирменных шортах.
Он упал возле какого-то сарая.
Упал, потому что устал.
Потому что не мог больше бежать.
Он не мог больше кричать.
Сквозь кусты, без тропинок, вслепую, с ужасом, сквозь ужас, он бежал, и ещё кричал, оказывается.
Когда Артур упал – он уснул. Сразу крепко, провалившись подальше от ужаса в небытие. Было вздыбившиеся волосы его, успокоились. Улеглись. Дыхание установилось.
Сон всё лечит.
Время всё лечит.
Красивый, у какого-то сарая лежал, спя, как будто упав на бегу, но, успокоившись, лежал во сне прекрасный, как юный греческий бог, молодой, будто всё ещё впереди, Артур…
Любезный мой друг, Фрагонар…
…К концу сентября все розы были собраны с поля, картофель ссыпали в погреба. Зерно заложили в специальные танки. Скот радостно взирал на рачительность нашего двора. Страховые агенты застраховали свиней, уток и домашних удавов от бескормицы. Можно было жениться. Почему не жениться, если розы собраны и застрахованы все свиньи? Милая девушка подошла к моей жизни, и мне не хотелось упускать блеснувшего