расцвела. В ней появилось что-то еще… – В его голосе прозвучала какая-то боль, и это застало Джамилю врасплох.
– Ты бы должен понимать, Салман, что это. Это цинизм. – Она изо всех сил постаралась изобразить насмешку. – Ты ведь у нас король циников, так ведь? Всегда приходишь на вечеринки султана один. И всегда уходишь с самой красивой женщиной. Ты все еще следуешь своему правилу трех недель? Или это ты только для меня сделал исключение? Скажи, сколько продержалась прекрасная Элоиза?
– Хватит.
– Почему же?
Салман сделал еще один шаг. Тень больше не скрывала его лицо, и когда Джамиля увидела его, она забыла обо всем.
– Я думал, это уже в прошлом.
– В прошлом? – Джамиля попыталась усмехнуться и сцепила пальцы за спиной. – Ты уже давно в прошлом для меня. Мне не о чем говорить с тобой, поэтому, если ты, конечно, не возражаешь, я пойду – мой друг будет волноваться.
– Твой друг? Он на побегушках у султана. Зачем он тебе?
– А тебе-то что? – возмутилась Джамиля. – Он как раз мне подходит. Альфа-самцы давно потеряли для меня всякую привлекательность.
Она хотела обойти Салмана, но он снова схватил ее за руку и вкрадчиво спросил:
– Ты кричишь его имя по ночам? Впиваешься ногтями в его спину, умоляя не останавливаться?
«Ты говоришь ему, что любишь его?» – Он не сказал этого, но слова повисли между ними. И снова чувственные фантазии захватили ее ум и тело, как будто всегда были где-то совсем рядом. Она не отдавала себе отчета, что Салман притягивает ее к себе, не понимала, что таится в его темных глазах, не видела, как жадно он разглядывает ее тело, не осознавала, что глубокий стон вырвался из ее груди, когда он притянул ее к себе и склонил к ней голову. Чувства вернулись к ней, только когда она ощутила его горячие жадные губы, от прикосновения которых ее губы раскрылись, и его язык проскользнул между ее маленькими зубками. Она была беззащитна. Желание охватило ее.
Вдруг оказалось, что все это время ее тело отлично помнило его прикосновения и жаждало их. Ей было так приятно чувствовать его руки на спине, еще приятнее – на ягодицах, которые отделял от них только шелк ее платья. Он притянул ее еще ближе, и она ощутила всю силу его желания. Стон сорвался с ее губ, спина выгнулась – она вся пылала, ей хотелось большего, словно не было всех этих лет.
И все это время их губы не размыкались – словно не в силах оторваться от источника воды после долгой дороги по пустыне. И только когда Салман притянул ее еще ближе, предательский образ вдруг снова появился перед ее глазами – образ рыжеволосой женщины, которую он держал в своих руках точно так же, как ее сейчас.
Джамиля мгновенно пришла в себя и освободилась из его рук. Она отошла в сторону, потрясенная тем, как легко она потеряла контроль над собой.
– Держись от меня подальше, Салман. Между нами ничего нет. Ни-че-го. И никогда не было. Ты сам это сказал. Мы просто немножко развлеклись. И я больше не собираюсь развлекаться с тобой. – Она резко повернулась и направилась к двери, моля Бога, чтобы Он снова не остановил ее. Ее темно-синее шелковое платье,