потихоньку устраиваться. Переодев Дюсика и закинув крокодила на верхнюю полку, Неля достала цветную бутылочку, давая мне понять, что Дюсе надо делать пи-пи. Выйдя из купе и прикрыв за собой дверь, я пошла за постельным бельем к проводнику.
Наша проводница Тамара стояла в тамбуре и оживленно что-то говорила представительному мужчине в форме и фуражке. Наверное, это был начальник состава. Они что-то бурно обсуждали, жестикулируя, и попеременно показывали на дверь. Я решила подождать рядом, а не возвращаться в купе. Окончив разговор, Тамара выдала мне постель и показала, где взять одеяло. Собрав все это в охапку, я подошла к своему купе и, открыв дверь, увидела следующее. Дюсик с крокодилом под мышкой сидел на верхней полке и, держась за красное распухшее ухо, тихо поскуливал. Неля, ползая под столом, что-то тщетно искала, одновременно обзывая Дюсика «гадским нервотрепом». Все купе было перевернуто с ног на голову.
– Что случилось? – с испугом спросила я.
Вылезшая из-под стола злая и растрепанная Неля, кивнув на Дюсика, сказала:
– Не, ну ты подумай, отошла на минуту в туалет, а он взял без разрешения твои туфли и одну умудрился куда-то засунуть. Все купе перевернула, не могу найти, – Неля стояла с одной моей туфлей в руке и угрожающе ею размахивала перед носом Дюсика. – Признавайся, партизан хренов, куда вторую туфлю засунул?
Ничего не понимающий Дюсик огрызнулся и, обозвав Нелю «заразой» и отвернувшись к окну, ушел в глухую «несознанку».
– Я тебе дам сейчас «заразу», – не унималась Неля, – и второе ухо щас засияет, как семафор, – грозила она.
– Не надо, – быстро сообразив, в чем дело, я кинулась спасать невинно пострадавшего Дюсика. – Туфля в пакете была одна.
Неля обалдело уставилась на меня.
– Ты что, возишь одну туфлю? – тихо, со страхом в голосе спросила она.
– Да, вожу.
– А зачем? – пыталась уточнить Неля.
– Она дорога мне как память, – сострила я, решив разрядить накалившуюся до предела обстановку в купе.
– Дорога как что? – переспросила Неля уже более спокойным тоном.
Я молчала. Начиная понимать, что я пошутила, она добавила:
– Ну, ты просто ку-ку, – и, повертев пальцем у виска, тихо села на полку.
Чувствуя себя ужасно виноватой, я стояла и нежно гладила по голове ни в чем не повинного мальчика, рассказывая историю с упаковкой той самой многострадальной туфли в мой чемодан. Затем мы извинились перед Дюсиком, спустили его с верхней полки и, потихоньку успокоившись, сели ужинать. Приближался вечер.
От усталости я валилась с ног, поэтому, быстро приготовив постель и пожелав всем, включая крокодила, спокойной ночи, я уснула. Но сон не принес мне долгожданного отдыха. Всю ночь под размеренный стук колес мне снились кошмары и виделись жуткие картины. То я видела Нелю, ползущую по вагону, то хрюкающего Дюсика с распухшим красным ухом, то косую проводницу Тамару, которая, держа на вытянутой руке