говорят, конец мира близок.
– Да, – согласился я, – политкорректность – это конец. Сэр Уильям, телитесь своей идеей, а то Его Величество уже глазами сверкает. Щас нас обоих на клочки по закоулочкам. Вас за дело, понятно, а меня за что?
– Да, – согласился сэр Уильям, – вы ж у нас белый голубь, виноватым ну прям никогда… А предложить я хотел Его Величеству удостоить вас высоким званием коннетабля.
Барбаросса посмотрел с удивлением, хмыкнул, но задумался. Я торопливо рылся в памяти, стараясь вспомнить, что это такое, с чем едят и чем коннетабль занимается. Получалось что-то вроде министра обороны. Это значит, король по-прежнему пытается удержать меня на привязи. Однако эта должность, в отличие от пфальцграфства, распространяет мои права и на Фоссано. Мне, конечно, и коннетабльство по фигу, я ж понимаю, что должность реальна только при больном или не покидающем замок короле. Барбаросса сам предпочитает водить войска в бой и собственноручно намечать план сражения, так что в реальности это он – коннетабль, но, с другой стороны, моим лордам я буду больше приемлем в роли коннетабля Фоссано и Армландии, чем только королевского пфальцграфа Армландии.
Пока эти мысли суматошно проносились в моей голове, король тоже раздумывал, наконец, крякнул досадливо:
– Сэр Уильям… а тебе не кажется, что этот молодчик слишком быстро растет?
– Ваше Величество, – ответил Маршалл с легким поклоном, – лучше пусть растет в нашем лагере, чем у противника.
Барбаросса вздохнул, лицо помрачнело, словно туча, что несколько недель собирала в себе снег и тащила, чернея от натуги, через все королевство.
– Беда в том, – проговорил он устало, – что этот молодчик никогда не приносил мне клятву верности.
Маршалл посмотрел на меня. Я покачал головой.
– Нет, сэр Уильям.
– Разве Его Величество не достойный король? – спросил он.
– Достойный, – согласился я и окинул взглядом Барбароссу. Он зло кривился. Разглядываем, будто козу на базаре. – Просто замечательный… Но, сэр Уильям, в данном случае гораздо важнее, что я присягнул еще более важному, чем отдельный человек!
Оба насторожились.
– Чему? – спросил Маршалл после паузы.
– Легитимности, – пояснил я. – Демократической передаче власти! Честным и прозрачным выборам. Как в человеке я могу в короле Барбароссе усомниться, могу перестать доверять, могу счесть его мерзавцем, однако же он остается человеком, заполучившем трон, как я уже говорил вчера, на честной демократической основе! Потому я всегда буду считать его законным правителем Фоссано и ее неотъемлемой губернии – Армландии. А это, сэр Уильям, намного важнее, чем если бы я принес присягу именно королю Барбароссе. Присягу в личной преданности.
Маршалл пожал плечами.
– Что-то я смутно улавливаю, но я, как в старину, предпочел бы проверенные методы… Клятву верности своему королю!
– Красиво, – согласился я. – Но уж слишком похоже на клятву верности вожаку бандитской шайки. А Его Величество уже не совсем бандит. Скажу больше: совсем