чем заплатить.
Он повернулся к Жоржу, крепенькому коротышке неопределенного возраста:
– Надеюсь, ты, Жорик, раздобыл к нашей встрече достаточно монет? Не оставишь же ты своего лучшего друга без праздничного обеда?
Георгий сделал широкий жест:
– Все, что тебе угодно, Серж! Сегодня твой день, гуляй, бабки есть… А завтра… завтра что подкинет Господь Бог.
И он расхохотался, откинувшись на спинку стула.
– Ну и отлично.
Сергей погрузился в изучение меню.
– Черт возьми, покуда мы там хлебали тюремную баланду, вы здесь на воле недурно питались, – объявил он довольно громко. Нюся испуганно взглянула на официанта, но тот даже бровью не повел. – До чего же мне опротивела тамошняя жратва! – Сергей, похоже, специально, с какой-то даже гордостью упирал на свое недавнее и, на мой взгляд, вовсе не завидное прошлое. – Ну уж сегодня я попирую, дорогуши мои…
Пока он и Жора заказывали обед, я смогла спокойно рассмотреть того, от кого будет теперь зависеть моя жизнь.
Сергей с первой же минуты поразил меня своей великолепной и небрежной самоуверенностью, непринужденной элегантностью и почти нескрываемым убеждением, что все в этом мире – все удовольствия, все радости жизни – существует только для него одного. Он сам не должен делать ничего, чтобы все это заработать и заслужить… Ну разве что пальцем пошевелить раз или два… Как только я в первый раз встретилась с Ковалевым глазами, то сразу поняла: прежней нашей тихой и спокойной жизни с Анной пришел конец.
Сергей веселился вовсю. А вот Нюся была молчалива. Сегодня я едва узнавала ее. Аня вдруг будто стерлась, совершенно растворилась, затихла. Если и говорила, то иным, робким тоном и на Сергея тоже смотрела раболепно и восторженно.
Наклонившись к захмелевшему другу, Ковалев мечтательно улыбнулся:
– Эх, Жорик! Ну и жизнь у нас теперь начнется. Столько планов один другого интереснее, не знаю, с какого начать…
– Я бы на твоем месте переждал, – пожал плечами Георгий. – Менты наверняка положили на тебя глаз. Будут какое-то время приглядываться, что ты и где ты… Я бы переждал…
– Ерунда! – Сергей сделал широкий жест. – Не страшны мне никакие менты. Эти придурки не видят ничего дальше собственного носа. А мне некогда ждать! Жена Сергея Ковалева должна купаться в золоте! Не так ли, Нюся?
Ковалев так неожиданно и громко захохотал, что я вздрогнула.
– А твоя воспитанница – огонь-девчонка, – продолжал веселиться Сергей, опять обращаясь к Ане, – подает большие надежды. Ты только посмотри, Жора, на ее глазки, а ножки… блеск!
– Н-н-да, мадемуазель с будущим, – согласился тот. – И глазки такие… с огоньком.
– Да что вы такое говорите! Что ты болтаешь, Сергей! – заволновалась Аня, то бледнея, то краснея. – Какое будущее? Эля очень порядочная, воспитанная девочка. Она моя младшая сестренка, Сереж, и не надо ее обижать… Умоляю тебя.
Анна чуть не плакала, и я отчего-то