что блохастой нет рядом. Я бы не вытерпела и вырвала ей глотку. У меня при виде нее инстинкты срабатывают.
– Так не ходи за мной по пятам, – поморщившись и передернув плечами, ответил брат. – Отец доверил ее мне, так дай возможность что-нибудь сделать. Вряд ли твое присутствие будет способствовать установлению дружеских отношений. Займись лучше своими делами или журналист от тебя скрывается так же хорошо, как от меня Майра?
Абхилаша задрожала, оскалила зубы, а в ее глазах зажегся злой красный огонек и, казалось, девушка готова была вцепиться брату в горло, но он седлал шаг назад.
– Эй, эй! – негромко предостерег сестру. – Не стоит устраивать здесь представление, – легким кивком, Маниш указал на прогуливающихся во дворе студентов. – Подожду, когда-нибудь она же появится в колледже. Все будет не так быстро, как хотелось бы, но мы победим. Правда, сестренка? – парень обнял за плечи разъяренную Абхи и повел ее домой.
***
Во время домашнего ареста Майра остервенело наводила в доме чистоту. Бьющая ключом энергия не позволяла сидеть на месте, а из-за необходимости полностью сосредоточиться на рвущемся из-под контроля звере все валилось из рук.
Сахель со страхом наблюдал за молодой хозяйкой. Глядя на ее плотно сомкнутые губы и мрачные глаза с вертикальными зрачками, он боялся что-либо сказать, чтобы не нарушить хрупкое равновесие и не послужить причиной перевоплощения. Каждые пяти минут старик поглядывал на часы, мечтая, чтобы вернулся господин и прекратил мучения девушки.
Ранбир вернулся, как и положено, к вечеру. Сахель, считая Майру дочерью и не желая усугублять ее наказание, приготовил на ужин только овощные блюда и теперь боялся показаться на глаза хозяину. Но тот, взглянув в измученные глаза сестры, ни слова не говоря, принялся за еду.
Ранбир всю ночь не отходил от Майры, не позволяя ей спать, чтобы не сдерживаемый ничем зверь не завладел сознанием сестры. Он тормошил и рассказывал забавные приключения, как сам справлялся, когда понял, что не властен над мыслями и поступками. Майра слушала. Она была благодарна брату за то, что не оставлял ее наедине с собой и знала – ему пришлось намного сложнее – с Ранбиром никого не было рядом, кроме старого слуги-человека, кто объяснил бы, помог, поддержал. Она понимала, что провинилась, а брат все делает ради ее блага, ради закалки воли, и, как бы ни было тяжело, не жаловалась и не просила снисхождения. Это было бесполезно – Ранбир не признавал малодушия. Он всегда будет рядом, чтобы помочь, но наказание не закончится раньше, чем брат решит: «довольно». И Майра терпела, стискивая зубы и иногда зажмуривая глаза, старалась сохранить разум человека. Эта ночь была первой, когда брат и сестра услышали за стенами дома завывания.
Сначала Майра испугалась и схватила Ранбира за руку.
– Что это? – спросила она.
– Те, кто решил поохотиться на нас, – Ранбир поднялся и подошел к окну. – Иди сюда.
Свет в комнате был выключен, и Майра увидела несколько пар красных