имели право носить лишь представители высшего общества? И было ли это ограблением, а не попыткой замаскировать под него убийство нежелательного свидетеля? Все эти вопросы молнией пронеслись в голове Сета.
– Вы не знаете, кто в ту ночь собирал почту? Ведь кто-то же ее собирает по домам, чтобы привезти в Департамент, откуда она будет доставляться по адресам?
– Обычно это делают прикрепленные к району «обращенные», но…
Она умолкла, словно не решаясь продолжить. Сет молчал, ожидая, пока она сама не скажет, что это за «но». И она сказала:
– Уходя, я случайно встретилась с Эстой и она сказала, что за это письмо ей хорошо заплатили, чтобы заказ был выполнен в точности. Не думаю, что «обращенный» стал бы это делать – они сами вечно выпрашивают мелочь, когда доставляют мешки с почтой.
– Кто заплатил она, конечно же, не сказала? – Спросил Сет в слабой надежде услышать имя.
– Нет, – Гибеллина протянула руку за бокалом и, взяв его, добавила, – лишь добавила, что и мне заплатят, если я передам письмо лично в руки герцога.
– Когда это было?
– Пять ночей назад.
– Вы видели, как умер слуга?
– Нет. Я видела герцога, который вышел из кабинета и приказал слуге заплатить мне. А когда выходила, услышала, как он велел вскрыть конверт, – она замолчала, уставившись в одну точку.
– Когда вас арестовали?
– Да почти сразу, я даже не успела выйти из замка. Налетели, свалили, заломили руки, – Гибеллина покачала головой, – слуги герцога вели себя так, словно я сама убила этого несчастного.
– И в ту же ночь была убита Эста?
– Насколько мне известно.
Сет замолчал, глядя на бледное и усталое лицо демоницы. В голове понемногу складывалась картина случившегося, в которой недоставало некоторых важных фрагментов, но Сет надеялся, что конец нити он ухватил. Оставалось лишь осторожно потянуть его, чтобы раскрутить клубок и добраться до того, кто заварил эту кашу. Спрашивать больше было не о чем. Все, что Гибеллина знала, уже рассказала, но Сет поймал себя на мысли, что он упускает нечто важное. Он продолжал разглядывать ее лицо, думая о том, что пребывание в тюрьме не повлияло на необычную для демоницы красоту. Почувствовав его взгляд, она подняла голову и их взгляды встретились. В ее черных глубоких глазах что-то промелькнуло, и Сет подумал, что это, наверно, отблеск внезапно вспыхнувшей в ней надежды.
– Не хочу ничего обещать но, думаю, в вашем деле столько неясностей, что я смогу добиться пересмотра. Для этого мне нужно покинуть вас прямо сейчас.
Гибеллина вновь опустила голову, и негромко спросила:
– Вы думаете, что сможете переубедить судей?
– Нет, – в том, что переубедить упрямых судейских не получится, у Сета не было ни грамма сомнений, – но я знаю, кто может это сделать. Да, чуть не забыл, – Сет с трудом заставил себя не смотреть ей в глаза, – как зовут вашего адвоката?
– Магистр Абигор…
Сет замер. Этой ночью он уже слышал имя известного адвоката и, вероятно, эта информация и была тем важным фактором.
– Это