свою узницу. А если он заупрямится, доложишь мне, – премьер-министр посмотрел на Сета, и доверительно прибавил, – честно говоря, мне уже давно хочется убрать из города тюрьму, а заодно и прикрыть эту пьяную лавочку. Но это строго между нами.
– Разумеется, господин премьер-министр, – Сет посмотрел в усмехающиеся глаза Рофокала, – давно пора!
– Ну, вот и хорошо, – выдохнул премьер, – а сейчас мне нужно работать. И вот еще что – когда ты завершишь это дело и расскажешь мне обо всем я, пожалуй, вставлю это в свои мемуары. Надеюсь, ты не будешь возражать?
– Ни в коем случае! – Твердо ответил Сет, глядя в прищуренные глаза Люцифуга Рофокала, – Потомки будут вам благодарны.
– Вот и славно! Иди, граф, у тебя не так много времени.
Сет подумал, что этой ночью он уже слышал похожие слова, правда, произнесенные врагом премьера.
– Благодарю за помощь, господин премьер-министр!
– Не забудь, я жду твоего доклада, – ответил Рофокал.
Увидев краем глаза, как колыхнулось черное облако, Сет развернулся и вышел в открывшиеся сами собой двери…
…Выйдя из Дворца и обойдя небольшую группку «недовольных», вяло выкрикивающих однообразные и порядком поднадоевшие им самим лозунги, Сет нашел Посмертного возле экипажа. Рядом с ним стоял Велиар, первый и, собственно, последний помощник Сета, так как от Черепкова пользы было немного, если не сказать, никакой. Далеко не молодой даже по местным меркам, Велиар, тем не менее, был полон энергии и живости. Сет не раз удивлялся, как убеленный с головы до ног пожилой демон мог работать ночи напролет, не испытывая при этом никакого желания идти домой, отдохнуть или просто провести время в приятном ничегонеделании. В отличие от Черепкова, Велиар в любое время готов был взяться за дело, не задавая лишних вопросов и не пытаясь переложить его на кого-то другого.
Сет подозревал, что будь на то его воля, Велиар вообще работал бы безостановочно и, конечно, он знал причину. Потерявшему в Последней войне жену и всех сыновей, Велиару было тяжело находиться в доме, где каждый камушек, каждая выемка на ступенях напоминали ему о погибших. Но он ни за что не согласился бы продать свой дом, который был дорог именно памятью об утраченной семье.
Подходя к экипажу, Сет еще издали услышал хорошо знакомое «Мать его», которое могло быть сказано в адрес кого угодно и решил по дороге поговорить с Посмертным, чтобы он не вздумал материться при Гибеллине. Не хватало еще, чтобы она подумала, что раз он позволяет ругаться своим подчиненным, то и сам такой же неотесанный похабщик.
Обильно выпавший снег приятно хрустел под ногами и Сет подумал, что нужно купить Гибеллине какую-нибудь теплую одежду – экипаж не обогревался, и она могла легко замерзнуть по дороге. Подумал, и поймал себя на мысли, что забота о судьбе этой узницы занимает слишком много места в его голове. С усилием заставив себя не думать о ней, Сет подошел к экипажу. Одновременно обернувшись, Велиар и Посмертный также хором издали восклицательные возгласы. Правда, на этом совпадения закончились, потому что Велиар произнес:
– Доброй