мой стакан.
– Можно и мне?
– Нет! – резко ответил я. – Хочу, чтобы ты наслаждалась, целиком находясь в трезвом состоянии.
– А Вы? Думаете, будет так плохо, что решили выпить?
– Ты забыла? Я сам все решаю. А теперь иди ко мне.
Сделав еще глоток, я отставил стакан на столик у кровати и, потянув галстук, снял его через голову.
– Хочу проверить, насколько бракованный мне достался товар.
– Я не товар!
– Как хочешь. И советую быть хорошей девочкой, и тогда, быть может, через месяц я тебя отпущу. Если успею насытиться.
Алина неуверенными движениями поднялась из кресла и, медленно подойдя ко мне, застыла, боясь посмотреть в глаза. Меня это возбуждает.
– Раздень меня, а затем покажешь свое тело.
– Я не буду Вас раздевать, – произнесла она дрожащим голос.
– Ладно, тогда разденься сама.
– Нет! – она вдруг гордо приподняла подбородок и наконец-то посмотрела мне в глаза.
Я ухмыльнулся, одарив ее презрительным взглядом. Девчонка хороша, с характером, как я и люблю. Но чувствую, она мне еще предоставит проблем, так просто не сдастся. Ну что же, от того будет и интереснее с ней.
Я поднял руки и, грубо развернув ее спиной к себе, принялся медленно расстегивать молнию. Алина вздохнула, и я заметил, как она сжала кулаки. Неожиданно переместил руки ей на бедра и двинулся вверх до самых трусиков.
Ну что же, ей можно медаль дать за сдержанность. Другая бы уже обматерила, пощечину влепила и высказала, все что обо мне думает. А эта держится, лишь шумно вздыхает. Но стоило мне пальцами подцепить ее трусики, как она тут же одернула мои руки и, развернувшись, посмотрела на меня разгневанным взглядом.
– Что? Говори, раз смелая такая.
– Лучше сразу убей меня.
– Зачем мне такой грех? Я и так уже нагрешил, а убивать тебя мне нет никакого резона. Ты мне для удовольствия нужна.
– Что, шлюх мало, пошел по нормальным девушкам?
– А ты и есть теперь моя шлюха, так что давай, закрой рот и начни уже выполнять свои обязательства.
– Я не буду с тобой спать! Где мой дядя? – рыкнул она, притопнув ногой, а я резко поднялся и схватил ее за шею.
Глаза Алины распахнулись, и я заметил в них очередную волну страха.
– Твой дядя продал тебя, и теперь я решаю, что ты хочешь и что будешь делать. Сегодня или через неделю! Ты меня поняла?
– Конечно, поняла, – всхлипнула она, и по ее щеке покатилась слеза, – поняла, что ты мразь!
Я резко схватил ее и швырнул на кровать. Навис сверху, прижимая своим телом, и заставил посмотреть мне в глаза:
– Претензии будешь предъявлять после… своему дяде, который тупо продал тебя, как товар.
– Откуда же мне было знать, что он крутится в мире подонков! – прорычала она сквозь зубы, схватив меня за запястья. – Ну, давай, возьми меня, если ты насильник и получаешь удовольствие от того, что девушке больно и противно. Давай! Бери! Мразь!
Я встряхнул ее, начиная злиться на ее слова, и, склонившись к губам, прошептал:
– Я не насильник. И даже не