После этого просмотра моя решимость, во что бы то ни стало, остаться наверху стремительно окрепла.
Следующий выбранный мною наугад фильм был об обустройстве быта типичных представителей Даунтауна. Когда я увидел закопченные стены тесной комнатенки, в которой ютилось десять человек, когда почувствовал транслируемую вместе с неумолкающим ни на секунду гамом царящую там тошнотворную вонь, мне стало дурно. Захотелось выпить. Я остановил фильм и поднялся, чтобы взять принесенный Майком бокал. Я решился попробовать то, что предлагал мне друг. После нескольких глотков, разлившихся по телу приятным теплом, я снова плюхнулся в окруженное экраном кресло. Забываясь, отключив свои затуманенные алкоголем чувства, я уже спокойно взирал на жизнь даунтаунцев. Теперь меня не могла взволновать убогость жилища, в котором кто-то готовил еду на заржавевшей плите; кто-то тут же, укрывшись замасленным куском бумаги, спал; кто-то рядом тёр в мутной воде кривого корыта разорванное до дыр бельё. Меня это не тревожило, не волновало… Ни яростная перебранка жильцов коморки, ни царящий в ней смрад… Я только всё чаще и чаще отхлебывал из бокала…
Сходив к Майку за откупоренной им бутылкой, наполнив её содержимым свой опустевший бокал, я стал выбирать из подборки все фильмы о Даунтауне и принялся просматривать их один за другим. Там, внизу, казалось, всё время была ночь. Лишь изредка оставшиеся кое-где полуразбитые фонари бросали луч на сложенные из мелких кирпичей, обветшалые стены. В темноте экрана я ровным счетом ничего не мог разглядеть, пока оператор, снимавший фильм, не включил мощный прожектор. Бросив свет на потрескавшиеся стены, он осветил то, что трудно было назвать улицами. Это были тесные коридоры с прутьями металлической решетки вместо полов. Сквозь решетку виднелись уходящие вниз многочисленные этажи Даунтауна и населяющий их народ. Массивные стены домов, без окон, были сплошь усеяны дверьми. Войдя в одну из них, оператор попал в тесный лабиринт грязных, низеньких, похожих на норы проходов. Узкий коридор, в котором с трудом могли разойтись два человека, полуоткрытые двери комнат, крики, шум и в каждом углу скопище людей… Даже залитым алкоголем разумом я понимал, что это ад. То место, которое я видел на экране, было кошмаром, оно не пригодно было для жизни. Но люди там жили… Они копошились, что-то делали, сновали из прохода в проход… Это была их жизнь, жизнь тех, кого мы называли даунтаунцами. Только они могли выжить в этом пребывающем в вечной темноте мире. Они были другими, не такими, как мы. Даже внешне они отличались от нас. Низенькие, сутулые, с узкими лбами. Я заметил, что даунтаунцы были либо чрезмерно худы, либо непомерно толсты. Заплывшие жиром, необъятных размеров женщины, обвешанные детьми, проводили своё время на одном месте – у закопченных газовых плит, стряпая, стирая и снова готовя еду. Щуплые даунтаунцы-мужчины, чрезвычайно подвижные, жутко шумели. Яростно жестикулируя, они хватали что-то, тащили куда-то, ненадолго садились, поднимались, бежали куда-то снова. Похожий