который до сих пор со мной и парой слов не обмолвился. Они вели напряженный разговор с Тедом, помощником коронера, лощеным джентльменом, говорившим с аристократическим акцентом, однако, я не сомневался, он был так же нечист на руку, как и все остальные. Лишь только завидев меня, они скрылись в тени. Когда мы закатывали тело в морг, я заметил профессора Джонсона. У него было багровое лицо, и выглядел он так, словно вот-вот сорвется, – впрочем, как обычно.
– Здравствуйте, профессор Джонсон, – сказал я. – Вы забираете это дело себе?
– Нет, Питер, – ответил профессор, – я здесь по поводу домашней ссоры, которая переросла в убийство, причем выглядит все так, словно он покончил с собой из дробовика.
На часах при этом не было и девяти утра. День обещал быть занятным.
02. Дорога к смерти
Впервые я увидел труп, когда мне было девять. Шел 1955 год, и я вместе с родителями отдыхал в Солтберн-бай-те-Си, традиционном йоркширском рыбацком городке, расположенном в закрытой бухте с песчаным пляжем между рядами утесов. Мы собирались было возвращаться в гостиницу, как вдруг я заметил у кромки воды рядом со скалами оживленную толпу. Во мне заиграло любопытство, и я побежал посмотреть, в чем дело. Все были настолько поглощены рассматриванием, что мне удалось протиснуться вперед, и всего в двух метрах я увидел раздутое и разлагающееся тело мужчины. Несмотря на разложение (и тот факт, что морские обитатели изрядно обглодали его плоть), было понятно, что он был примерно того же возраста, что и мой отец. Его правая рука, отделенная от тела, болталась в воде всего в нескольких метрах. Несколько секунд спустя какая-то женщина оттащила меня в сторону, закрыв глаза рукой и бормоча что-то в духе «детям нельзя такое видеть». Моя мама, только догнавшая меня, поблагодарила ее и начала меня утешать.
Странным было то, что я не нуждался в утешении. На самом деле мне хотелось вернуться к берегу и посмотреть поближе. По какой-то причине родители не стали противиться, когда я отказался двигаться с места. Хоть и стоял немного дальше, чем хотелось бы, я видел, как принесли носилки и местные рыбаки понесли тело прочь. Я спросил, куда его забирают.
– В морг, – ответила моя мама.
– А что это?
– Дом для мертвецов, – ответила она, начав наконец уводить меня в сторону гостиницы. – И на этом тема закрыта, – добавила она. – Не нужно больше об этом говорить.
Первый в своей жизни труп я увидел случайно, в детстве. Мне совсем не было страшно – только интересно.
Так как она пообещала купить мне чипсов и мороженого, я просто смотрел на дым, поднимающийся от доменных печей сталелитейного завода на южном берегу Тиса, оставив свои мысли при себе.
Меня усыновили. Я ничего не знал о своих корнях. Новые родители (мама служила в полиции, а отец управлял аукционом) забрали меня из детского дома, когда я был еще совсем маленьким. Прадедушка был миллионером, заработавшим состояние на судоходстве, и жил в огромном загородном доме под Мидлсбро, для ухода за которым