тут же отреагировал Рейф, одарив ее искренней улыбкой, которая совершенно преобразила его лицо.
Лицо Генриетты порозовело, и, пока она силилась придумать, что ответить, улыбка исчезла с его лица, будто облако скрыло солнце.
– Значит, вы не поверили ни единому моему слову, правда?
Халат распахнулся. Рейф заметил плоть кремового цвета, высвободившуюся из белого хлопчатобумажного белья. Натура повесы не позволила бы ему отвести взгляд. Хотелось смотреть, но именно это обстоятельство заставило его решительно отвести взгляд. Тебя уже больше ничто не волнует. Вспомнив эти слова, сказанные его другом Лукасом, Рейф грустно улыбнулся. Слава богу, они верны, если отбросить всепроникающее чувство вины. Он достаточно потрудился, чтобы убедиться в их правоте, поскольку намеревался строить свое поведение подобным образом. Желание уже перестало быть одной из составных черт его эмоций. «Не может быть и речи о том, – сурово твердил он себе, – чтобы испытывать желание к Генриетте Маркхэм».
– Приходится согласиться, что все это похоже на выдумку, – сказал он более небрежно, что диктовалось необходимостью привести в порядок мысли, – однако мое мнение немного значит. Я думаю, гораздо важнее, поверит вам леди Ипсвич или нет. – Граф решительно встал. Соблазнительная Генриетта Маркхэм развлекла его, но пора заканчивать эту неожиданную интерлюдию и возвращаться в реальность. – Я распоряжусь, чтобы вас отвезли назад в моем экипаже. Должно быть, ваше платье уже высохло. – Граф дернул за шнурок звонка и вызвал экономку.
Генриетта с трудом поднялась. Стало ясно, что ему все наскучило. И она тоже. Стоило ли удивляться? И уж точно не следовало обижаться. Ведь она всего лишь ничтожная гувернантка, сочинившая невероятную историю. А он граф с положением в обществе и вереницей красавиц, с которыми приятно проводить время. И они не носят коричневых платьев и уж точно не валяются в канавах, ожидая, когда их оттуда достанут.
– Должна еще раз поблагодарить вас за мое спасение. – Генриетта надеялась, что ее голос звучит резко, слыша при этом нотки обиды. – Прошу извинить меня за то, что отняла у вас слишком много времени.
– Мне это доставило удовольствие, мисс Маркхэм, но хочу вам кое-что сказать, прежде чем вы уедете. – Рейф кончиком пальца поднял ее голову за подбородок. Глаза Генриетты напоминали расплавленную бронзу – самая красивая ее черта. Граф холодно встретил этот взгляд, хотя и не чувствовал себя столь безмятежно, как того хотелось бы. Он не привык к тому, чтобы кто-то нарушал его душевное равновесие. – Не ждите, что вас встретят как героиню, – тихо произнес он. – Хелен Ипсвич не слишком доверчивая и не слишком добрая женщина. – Он взял руку Генриетты и коснулся губами тыльной стороны ее ладони. – Удачи, Генриетта Маркхэм, и до свидания. Когда вернетесь в свою комнату, я велю миссис Питерс принести вам платье. Она проводит вас.
Граф не удержался и прильнул губами к ее руке. От нее исходил прелестный аромат. Запах тела и прикосновение к коже ударили в голову, он