до пят острым соусом, философски заметила:
– Гады вы все-таки, мужики! Вот жена страдает, отбивает руки и ноги об этих мерзких баб, а ты стоишь и лыбишься! Нет бы помочь любимой! А соус-то хорош! – добавила она, облизывая губу. – Надо будет спросить рецепт! Впрочем, система обеспечения такой сделает, надо вкус запомнить. – Она наклонила голову налево и розовым язычком слизала соус с плеча, чуть не пропустив летящую в нее кружку.
Слава успел перехватить снаряд в воздухе, хотел выбросить, но обнаружил, что тот имеет сверху крышечку на пружинке, уберегающую от разливания, а также то, что кружка полна. Он нажал на край крышечки, приподнял ее, попробовал – в кружке было вполне приличное холодное пиво, так что наблюдать за побоищем стало гораздо комфортнее и приятнее.
Но все хорошее когда-то кончается – вот и пиво подошло к концу, оставшиеся на ногах воительницы устали и решили завершить свое развлечение, так что сражение затихло и перешло в стадию подсчитывания убытков и сбора трофеев.
Трофеями являлись вырубленные ловкими ударами посетительницы, которых выволакивали на улицу, где складывали возле крыльца и обливали ледяной водой из колодца; убытки несли они же – их финансы переходили в руки жестокосердых трактирщиц, желающих возместить как траты по уборке, покупке новой посуды и мебели, так и моральный ущерб. Тут же вместо поломанных принесли новые столики и стулья, которые заняли те, кто остался стоять на ногах, и набежавшие новые желающие выпить кружечку холодного пивка.
Произошла ротация, выгодная всем – и харчевне, и посетительницам, – кроме тех, что остались лежать возле крыльца с разбитыми в кровь физиономиями. Впрочем, они тоже были не в претензии – будет что вспомнить в сонной скуке городка долгими застойными месяцами, когда до следующей Ярмарки месяцы, а то и годы.
Появилась подавальщица, с подозрением осмотрела Леру и сказала:
– И как это вы уцелели! Такое месилово было! Пятнадцать воительниц лежат как бревна! Давно таких результатов драчки не было! (Слава наклонился к уху Леры и прошептал: «Девять – твои! Я считал!») Вот ваш заказ – с тебя золотой! – Подавальщица передала Лере увесистую сумку, и Лера сразу переправила ее в руки Славе:
– На, держи!
Потом достала из под-юбки кошелек (Слава хмыкнул – ему этот процесс чем-то напоминал стриптиз), расплатилась и, взглянув на мужа, сказала:
– Давай мне сумку, а ты хватай Хагру!
– Нет уж! – радостно засмеялся Слава. – Твоя подружка, ты и хватай! Не прикидывайся нежной и хрупкой – видал я, как ты баб этих метала, что твой роторный экскаватор! Я существо нежное, хрупкое, одно слово – мужчина! Тем более что я относительно чист, а ты покрыта соусом так же равномерно, как и твоя любовница. Вот и тащи ее. А я уж буду по-мужски семенить рядом. Ты меня должна холить и лелеять, а не надрывать тяжким грузом!
– Славка! Ну, зараза! Ну, негодяй! Ладно, сама отнесу! – Лера наклонилась к бесчувственной Хагре и, взяв ее за талию, легко оторвала от пола. Потом перехватила