А Гоблин где?
– В камбуз пошел, на запах.
Над палубой «Клевера» плавал сводящий с ума запах свежих булочек, похоже, с маком.
– Гад он, не принесет, – решил Костя.
– Там лакомства интересней. – Ленка указала пальцем на берег. – В подобных лесах растет авокадо, сапоте – родственник хурмы и черри. Последний, кстати, в пятнадцать раз богаче витаминами, чем цитрусовые.
– Откуда инфа? – спросил Юра, поднимая бинокль.
– В Мексике видела.
– Ты и в Мексике была? – ревниво нахмурился я. – Почему мне не рассказывала?
– Не успела, милый, все заботы, тусовки, не помнишь разве, – воздушно отмахнулась Zicke. – Дым, пальба, пули над головой, поднимающие волосы…
– Ну и ладно. Зато ты в настоящих белых пятнах не бывала.
– О-ля! Губки надул, маленький! Дай, поцелую.
– Ленка…
– Да целуйтесь вы, хрен ли нам, женатым, – отвернулся Кастет, за компанию поворачивая спиной к нам и ни разу не женатого Юрку…
«Дзен-нь!» – негромко прозвучал предупреждающий сигнал включения громкой корабельной связи.
– Прекратить сексуальные упражнения! Бухта впереди, – прозвучал голос шкипера.
За ближним мысом берег начинал отплывать вправо, открывая взгляду искомую акваторию. Небо серое, и вода серая, цветовая разница пока незаметна. Вынос огромных масс теплой воды Амазонки вызывал интересный эффект: на границах речной и морской вод поднимались расплывчатые облака тумана.
Почти сразу же к нам подлетели исследовательницы:
– Бинокли берите!
– Что там?
– Да вы гляньте направо, секвойи на берегу!
Холм ближнего к нам, то есть западного, края огромного залива понижался именно в том месте, где туманные ленты наползали на берег. Над ними стоял ряд… деревьев. Не, не, это не деревья! Это что-то из сказки. Массив огромных стволов с пышной кроной, зеленых снизу доверху, стоял перед нами.
– Мамочки, секвойи! На земле эти великаны за сто метров бьют, – уважительно прошептал Юрка.
– Да вы-ыше! – уверенно возразил Костя.
Какое-то время все потрясенно молчали.
– Я уже все прочитала, – наконец сказала Ольга, заглядывая в планшет. – Так… Сперва их называли «калифорнийскими соснами», или «мамонтовыми деревьями». Последнее название, вероятно, объясняется сходством голых кривых суков у старых секвой с бивнями мамонтов. А позже определили три вида. Росли они в конце мелового периода по всей планете. В Китае их встречали еще в сороковых годах прошлого века. Слово «секвойя» – название этого дерева на языке индейцев, но такое имя носил также один из индейских вождей племени чероки. Очень культурный был человек, изобретатель индейской письменности.
– Так я и поверил. Просто маловато скальпов нарезал, – усмехнулся Хвостов.
– Данила! Вот еще интересное… Поставив одно на другое десяток таких деревьев, вы получите мачту заметно выше крымской горы Ай-Петри. Одно из наиболее толстых мамонтовых деревьев имело внизу сорок шесть метров