было известно Функу, на Земле оставался сын Еремеевых – Юрий, которому было четыре года, когда родители вместе с кораблем неожиданно ушли из его жизни; следовательно, сейчас ему должно было исполниться уже двадцать шесть. Прекрасный возраст для той работы, к которой старый физик решил привлечь молодого человека.
После того, как родители пропали, Юрий рос и воспитывался в семье родителей матери. Если бы его воспитывал дед по отцу, Юрий скорее всего пошел бы по спортивной линии; дед же по матери был предпринимателем, хотя и достаточно мелким, но стремился вырастить внука деловым человеком. Однако (Функ узнал об этом с удовольствием) мальчика коммерция интересовала ничуть не больше, чем профессиональный спорт; на самом деле его привлекала романтика путешествий, преодоления расстояний и трудностей, риск и неожиданные ситуации, в которые приходилось попадать; со временем он надеялся стать космографом-исследователем и поэтому обучался заочно в Высшей Школе Достижения и Выживания, а чтобы содержать себя и платить за обучение (Высшая Школа была частным предприятием), работал в спасательном отряде на Памире.
Эта информация Функа удовлетворила. Люди с романтическим складом характера охотно верят в то, что на корню отвергается прагматиками. Физик подумал, что с этим молодым человеком он, пожалуй, сможет достаточно быстро найти общий язык.
Разыскать Юрия удалось не сразу: Функ начал поиски как раз в пору, когда спасательная группа находилась в ущелье, которое рельеф делал недоступным для установления связи через спутник. Выход был тренировочным, но это ничуть не делало его менее сложным. Так что пришлось ждать три дня, пока Юрий не появился в зоне досягаемости. Функ хотел сразу же воспользоваться открывшейся возможностью, чтобы хоть вкратце побеседовать с молодым романтиком и объяснить, на какую помощь с его стороны рассчитывает.
Однако разговор с Юрием пришлось бы, по необходимости, вести по общей сети, и если бы кто-то заинтересовался его содержанием, для него не составило бы труда перехватить передачу и оказаться таким образом в курсе – хотя бы в общих чертах – замыслов старого физика. Функ считал это крайне нежелательным. И не потому, что он так уж дорожил той славой, которая неизбежно должна была достаться человеку, вернувшему «Кита» в мир людей; хотя честолюбие отнюдь не было чуждым старому физику, но в этом случае оно стояло на втором плане, главным же являлось другое: после ознакомления с делами Хинда у Функа возникла если не уверенность, то, во всяком случае, понимание того, что вокруг истории с «Китом» страсти еще далеко не улеглись и наверняка имелось некоторое количество людей, заинтересованных не в том, чтобы потерянный корабль вдруг возник хотя бы в пределах устойчивой связи, а наоборот – в том, чтобы ни корабль и ни один человек из находившихся на его борту никогда не были бы найдены. Во всяком случае, в живых, но лучше – если никого не обнаружат даже и мертвым.
Понимая это, Функ был готов лично лететь в Тибет – хотя в его возрасте это представлялось