недругов, но по поводу будущего тоже предпочитали благоразумно помалкивать. В общем, оптимизма в политике было мало, но Антон зачем-то продолжал о ней читать. Видимо, слишком давно в России не был – там он это занятие сразу забрасывал. Почему-то на родине ему, как и большинству сограждан, совершенно не хотелось думать о том, кто и как ими управляет.
…Часы показывали одиннадцать. С газетами было давно покончено – Антон усердно трудился в поте лица. Вернее, в напряжении глаз. Черт, за последнюю пару лет зрение вдруг заметно село – ясно, что все из-за этих буковок на экране. А что он за это получил? Вон, две почетные грамоты на стене висят (о деньгах, которые ему тут платили, в такие моменты ему как-то не думалось. Чем их больше, тем меньше удовлетворение от каждой следующей порции…) Антон откинулся в кресле и со смешанным чувством поглядел на два листка формата А4, с красивыми разноцветными надписями, распечатанные на цветном принтере и приколотые кнопками к стене. Хотя ладно – листочки, конечно, смешные, но кому попало их не дают. Вице-президент фирмы один раз его разработку похвалил… какое-никакое, а отличие.
Но все же – сделал он ту удачную систему, ну может еще одну неплохую. Приятно вспомнить, как он все это сам выдумал, вырастил с нуля, а теперь люди пользуются и уже сами друг другу объясняют, как там что работает. Но остальной его труд, дни и годы – какие-то бесконечные мелочи, суета, а в итоге вспомнить почти нечего. На что жизнь уходит… Окончательно закопавшись в дебри программного кода, не желавшего правильно работать, Антон понял, что ему нужна передышка.
Немного хотелось есть, но до обеда был еще час. Выйти, что ли, пройтись вокруг здания? Только сначала почту глянуть… о, а там, оказывается, что-то интересное!
Письмо из международного отдела извещало, что они рассматривают вопрос открытия офиса в Санкт-Петербурге. Который в России, а не во Флориде. Инженерам, владеющим русским языком, имеющим опыт собеседования с претендентами на работу и готовым на поездку, предлагается немедленно ответить. За четыре дня каждому предстоит провести порядка пятнадцати-двадцати интервью. Отъезд ориентировочно через полторы недели.
Вот так, месяцами ничего не происходит, а потом бац – и не угодно ли слетать домой за казенный счет? Правда, не на пикник, а на работу, и довольно непривычную… Как в анекдоте про кремлевскую стену: «уговорил, похоронят тебя в ней. Но ложиться нужно завтра».
Антон какое-то время сидел в нерешительности. За всю свою карьеру он проэкзаменовал всего-то трех кандидатов, каждый раз долго к этому готовясь и очень волнуясь, чтобы не облажаться самому. А тут такая толпа. Боязно как-то…
А фиг с ним, вдруг подумал он. Вряд ли они там будут разбираться, сколько у него опыта. И вообще не факт, что соберется толпа желающих поехать. Во-первых, русских в конторе немного. Во-вторых, срочность: по местным меркам полторы недели – это как в России завтра. Ну и наконец, из тех наших, кто здесь давно сидит, далеко