чист!»
Запись в вахтенном журнале: «Прошли параллель 46 градуса южная. За сутки плавания кроме редких косяков рыб в этом районе других объектов обнаружено не было». Тем не менее, походно-боевая жизнь экипажа подводной лодки шла своим чередом. После холодного пролива Дрейка стали наблюдать постепенное повышение температуры забортной воды. Холодильные машины вывели на свой штатный режим работы. И дышать морякам стало легче…
В 8.00 (по московскому времени) всплыли на перископную глубину. Подходило время проведения очередного сеанса связи. По местному времени в этих краях наступают вечерние сумерки. И мы надеялись поймать в перископ хотя бы пару звезд для навигационного уточнения своего места. Поднимаю перископ. Носовой сектор чист. Круговой обзор. И о радость! Над нами целый хоровод ярких звезд южного неба. Даю возможность морякам кратковременно полюбоваться этим неповторимым сиянием космоса и величием окружающего нас мира. Видно, правду говорили мудрецы: «Человеку в его жизни дана великая радость – видеть, знать и любить окружающий мир».
Восторг от увиденного мира быстро разносится по центральному посту, а дальше по всей лодке.
– О! Мы в этом мире оказывается не одни! С нами целая вечность, – не сдержался старпом, которому посчастливилось первым прижаться к окуляру перископа. И затем более официально:
– Записать в вахтенный журнал: «Горизонт чист! Море – полный штиль».
– И эта запись, возможно, будет странной для историков, – подумал я.
Придет время, и наверняка, наш подводный длительный рейс кругосветного плаванья, заинтересует будущие поколения и кто-то с трудом, будет расшифровывать плавание субмарины и действия личного состава по таким кратким, лаконичным записям.
А в это время радисты решали такую важную для нас задачу и ради чего мы подвсплыли: Прием информации из Москвы. Уже больше месяца мы находились в прямом подчинении Главкома ВМФ и, несмотря на значительную удаленность лодки от центра, связь была устойчивая и надежная. Непосредственно ответственным за связь был мичман Писарев Анатолий. Его пост связи находится на средней палубе у самой перегородки с реакторным отсеком. Кто «придумал» такое «опасное» соседство, трудно понять и сегодня.
И когда реактор выводили на полную мощность, переборка на посту связи начинала «светиться». Сколько рентген она излучала, никто и никогда не измерял. Один вид Писарева, этого молодого человека, говорил, в каких условиях он работает. Выглядел он старше своих 26 лет, большая лысина и оставшиеся пучки светлых волос говорили о многом. Я уважал этого мужественного человека за его увлеченность и преданность своей профессии, и безукоризненное исполнение своих функциональных обязанностей.
К перископу потянулись подводники. Для них даже такая малость, как беглый взгляд на поверхность моря, на солнце и облака, казалась живительным бальзамом, который вливается в душу.
Обстановка позволяла и я решил задержаться на сеансе связи, чтобы все желающие