очень далеко, я услышала ураган – ветви гнулись безжалостным ветром, зеленый молодняк выворачивало с корнем. Кричали и стонали сотни деревьев, сломанных страшным смерчем. Я вздрогнула – не хотелось бы вставать на пути этой бури. Не пожалеет она и нас.
Редко бывали в нашей стороне ураганы, но если уж случались, то всем миром оправлялись после разрушений. Сказывали, еще до моего рождения такой смерч пришел, что деревню нашу разобрал по бревнышкам. Много тогда людей пропало, да и отстраивались заново годы, живя в земляных пещерах, которые вырыли в лесу в надежде спастись. С тех пор не приходила больше такая беда, но эти пещерки мы берегли, оберегали от обвалов, обновляли.
Пока стояла с закрытыми глазами, Рэнн уже собрал наши вещи и затаптывал костер.
– Пойдем берегом, пока сможем, – обронил он.
И опять я шла за парнем, видя перед собой только его спину. Попытавшись вначале завести разговор, я поняла, что это дело безнадежное. Благо впереди уже маячила первая деревня, в которой можно было пополнить запасы еды и купить перчатки. А спутник мой решился убрать меч в мешок, чтобы не привлекать ненужного внимания.
Торга здесь не было, но старенькая бабушка, которую мы нагнали по дороге, посоветовала обратиться к кузнечихе. Дескать, она из кожи много мастерила на продажу и сейчас готовила товар к большой ярмарке. Пока Рэнн узнавал дорогу, я уже вошла в деревню: не терпелось встретить людей. Кажется, за несколько дней после ухода из дома не видела ни одного нормального человеческого лица. Только Рэнново горбоносое, чужеземное. Да божественные лики прародителей, которых с людьми сравнивать, что дуб вековой – с кустиком чахлым.
С отцом и братьями я сюда несколько раз ездила, и, если правильно помнила, деревенька называлась Приключиной. Рэнн догнал меня уже у дома местного старосты. Строение выделялось на общем фоне размером и богатым убранством: позволить себе резные ставни мог разве что настоящий мастер или же торговец, заработавший на этакую красоту. Не знаю, что не поделили наши мужики и глава Приключины, но помню, как папа его проходимцем звал, а еще – повесой и мздоимцем, сжимая кулаки и жалуясь, что управы на того нет… Запугал деревенских сыновьями да их дружками и творит, что хочет.
– Нам к берегу надо, дом кузнеца на отшибе стоит, почти у самой воды, – Рэнн остановился около меня и тоже стал рассматривать дом, хотя за высоким забором особо ничего и не видно было. – А мастерская жены его рядом.
Но если на одну любопытную девку внимания не обратили, то после появления парня из ворот показался крепкий вихрастый здоровяк, поигрывая мускулами. А потом и вовсе уставился на нас: дескать, чего надо. И Рэнн, смерив охранника взглядом из-под бровей, потянул меня в сторону.
Мастерскую кузнечихи нашли быстро. Около самой воды других построек не было – не хотели люди близко селиться к нашей своевольной Матушке. Женщина, встретившая нас на пороге, фигурой не сильно отличалась от Рэнна, я ей была по грудь, но к дородной фигуре прилагался на удивление покладистый