нечто вроде гигантского подгузника, прикусил губу и начал рвать канву заклинания с яростью, от которой клочья силы разлетались по склепу, прилипая к стенам и медленно сползая на пол, словно жидкая грязь.
– Надеюсь, он сгорит в аду!
– Возьми себя в руки, брат, – мягко сказала Лерия, ритмично покачивая гроб, словно хлопотливая толстуха-нянюшка, и с неодобрением глядя на беснующегося некроманта.– Пусть не восемь, а только семь – это тоже неплохой результат! Мы и так сделали почти невозможное, теперь самое время позаботиться о «сосудах» знания. Тихо-тихо-тихо! А кто у нас плачет? Не надо плакать! Спи, маленький!
Киорус оглянулся на неподвижные тела, аккуратно сложенные у стены в строгом порядке, и кивнул Эве.
Служанка-зомби тут же засуетилась.
В четыре руки склеп был вычищен, лоб каждого «сосуда» украсился свежими царапинами, обозначающими цифры, а мертвый архимаг с теперь уже новыми реинкарнированными мозгами уложен в гроб и прикрыт крышкой. Собрав в подол ритуальные свечи, смыв кровь, соскребя с потолка копоть и уничтожив малейшие следы пребывания в склепе посторонних, Эва закончила работу положенным книксеном и застыла в углу, словно огромная нелепая кукла в человеческий рост.
– Мои деньги! – Едва крышка гроба захлопнулась, Кныш немедленно воспрянул духом и отклеился от стены.– Деньги за работу!
– Вот, держи.
– А за молчание? – Ладонь требовательно вытянулась вперед, острые птичьи глазенки не мигая уставились на Киоруса.
– Адам! – приказал некромант, шевельнув бровью.
Нельзя сказать, что ковыляка был умелым бойцом, но удар камнем по затылку удался ему, как всегда, превосходно. Вынеся Кныша прочь и бросив его на соседнюю могилу, Адам придал телу домушника коленопреклоненную позу скорби, забрал у него деньги и вернулся к хозяину.
Через полчаса от ворот кладбища отъехали две кареты.
Трясясь на жестком сиденье в компании слуг, вялый от пережитых волнений, энергетических затрат и потери крови некромант прикрыл глаза, но задремать так и не смог. Перед мысленным взором упорно стояло лицо мертвеца, а в ушах звенели его последние слова. Никаких угрызений совести Киорус не испытывал: профессиональная некромантия категорически не сочеталась с такими понятиями, как жалость, доброта или раскаяние. Но если к проклятиям в свой адрес ему было не привыкать, то задуманная цель была слишком серьезна, чтобы подвергать ее дополнительному риску.
– Адам? – задумчиво вопросил Киорус.
Прислоненный к стенке кареты слуга подобострастно оскалился:
– Мугу?
– Возьмешь шесть паундов, что я обещал Кнышу, поутру сходишь в церковь, купишь лучших свечей и поставишь около каждой иконы.
– Мугу.
– Еще паунд мелочью раздашь попрошайкам.
– Мугу.
Прибегнув этому наивному самообману, некромант сразу почувствовал себя значительно лучше. Наверное, он бы даже задремал, но тут карета свернула с укатанной дороги на вихлястую тропу, и вопрос отдыха отпал сам собой.
База