переполненным общественным транспортом.
Встречные прохожие реагировали по-разному: одни бросали ленивые взгляды и тут же забывали, группа молодых парней удивилась, почему не взял Памелу Андерсон или Юхансон, вчера еще в продаже были, пенсионная пара сердито плюнула вслед, а прыщавый подросток спросил деловито насчет модели, а то уже выпустили модификацию с задранными к ушам ногами, но поступила ли в продажу…
Лариска хмыкнула:
– Наверное, памел разобрали.
– Такой спрос?
– Ну, сходство имеет значение, – пояснила она. – Меньше нужно напрягать воображение. Вы ж, мужчины, напрягаться вообще не любите!
– Нет, я не о том, – сказал я. – В моде всякие штучки с юэсби…
– У тебя тоже есть, – уличила она весело, – я видела!
– Есть, – согласился я.
– Ну и как?
– Забавно, – сообщил я. – Уже сейчас вам серьезная конкуренция, а то ли еще будет!
Она фыркнула:
– Не задавайся. Все, что ваши куклы умеют, мы тоже можем.
– А завтрашние?
Лариска отмахнулась:
– Живем сегодня.
У подъезда дома молодая и довольно тощая женщина с огромной грудью прогуливалась с ребенком двух-трех лет, часто и без нужды наклонялась к нему, демонстрируя выпадающие из выреза сиськи, а тем, кто сзади, – роскошные ягодицы без намека на целлюлит и мощные половые губы, ярко-красные, как у самки павиана.
Нас она не сочла достойными внимания, но я все равно заметил, что внутренние губы все же высовываются, даже провисают, результат трудных родов, так что еще одной операции не избежать.
Лариска перехватила мой взгляд, я ощутил неловкость и сказал презрительно:
– Фи, силикон…
Лариска, вместо того чтобы ощутить себя польщенной, у нее ж все свое, посмотрела обиженно.
– Славик, а почему ты, такой умный, такой дурак?
Я удивился:
– Почему дурак?
– А что в силиконе плохо?
Я кивнул на ее выступающие груди:
– У тебя же без всякого!
Она оживилась:
– Классные у меня сиськи?.. Сама иногда щупаю. Но, Славик, когда-то обвиснут!.. И что, не подтягивать? Может, еще и губной помадой не пользоваться? И тушью для ресниц?
Я сказал озадаченно:
– Губная помада при чем… Да ладно тебе, Лариска! Это наша мужская реакция.
И сам подумал стыдливо, что мы, мужчины, во всем и везде – революционеры, но, когда касается женского гардероба или кремов, гелей, шампуней, пилочек для ногтей и прочей непонятной хрени, коей у них забита вся ванная комната, все отметаем решительным взмахом руки. Но в то же время требуем, чтоб были красивыми и удовлетворяли всем нашим требованиям, а это в первую очередь вот такие и вот такая, а также губы, талия, ноги… Даже каблуки повыше, это чтоб нам меньше подгибать колени, когда они наклоняются.
– Да-да, – признал я, – ты права, свиненок. Это я так, мужской шовинизм подал голос.
Пока ждали лифт, Лариска чуть отдышалась и сказала с восторгом:
– А ты не только милый,