и до родных аулов им в такой связке как раз только к Рамадану и допрыгать. Если суслики не съедят да тушканчики не защекочут…
– Какого шайтана мы вообще попёрлись в русские земли?! Вай дод, какие они негостеприимные!
– Это нас Мамбек сманил! Грабили бы себе спокойно на больших дорогах…
– Молчите, дети шакалов! Я хотел, чтоб вы стали на стезю праведности! Не разбойничать, подобно волкам, а честно охранять караваны…
– Ну вот и наохранялись! Надо было бежать, как мудрый Бекул-ага…
– Он старый трус! Мой отец всегда говорил, что…
– Вай мэ! Заткнись уже со своим папой!
– Я заткнись?!
– Бейте его, мусульмане-э!!!
Уж чем там у них мордобойное дело закончилось, достоверно неведомо. Знаю лишь, что больше ни о банде Мамбека, ни об одноимённом «охранном агентстве» никто в наших краях не слышал. Да и кому они, по сути, интересны, так, проходящие персонажи…
А хитрый старый работорговец гнал и гнал коня до самого Басурманского султаната. Там уже отдышался, опомнился, в ближайшей чайхане запрещенным вином отпоился, нервозность притупил и твёрдо решил, что с беспределом казачьим надо что-то делать. Сколько можно на его караваны нападать, пленников отбивать, так и вообще скоро вся работорговля на корню завянет, и как дальше жить прикажете, э?!
Ну, выпил он, видать, лишнего и притупил неслабо, потому что за справедливостью пошёл во дворец самого султана! А басурманский султан, Халил его звали, был человеком суровым, большим да толстым и по-своему даже общительным. Принимал ласково, персиками угощал, халвой делился, но чуть что не по нему, сразу голову с плеч рубить! Да и чего похуже мог отчекрыжить, не постеснявшись. Восточный деспот, сами понимаете, они там все такие…
И вот идёт премудрый Бекул-ага, бородёнкой трясёт возмущённо, глазки от пыли да алкоголю соловенькие уже, но себя кулаком в грудь стучит несильно, чтоб не ушибиться, и всё громче на проклятых казаков управы требует. Подошёл он к султанскому дворцу – высоченное здание, этажей в пять будет, ей-богу! Дал стражникам по монетке, чтоб в предбаннике не томили, да и шасть внутрь. Благо в тот день у государя особых дел не было, и как ему визири доложили про визит с последствиями, он сразу ножками засучил:
– Рабаторговец, гаваришь, да? Жён мне хател новых привезти, а ему не дали? Очень интересная история. Паучительная история, прямо записать нада. Ну зови, зови его, всё сам хачу паслушать. Э-э!
Стражники копья раздвинули, и пал к ногам владыки на пёстрый восточный ковёр горько обиженный в России честный работорговец. Без стыда крокодильими слезами обливается, на груди рубашку рвёт, по чалме кулаками стучит, сам себе щёки осторожно царапает и стенает дюже жалостливо, на персидский манер:
– Вай мэ, вай мэ! Совсем меня, сироту, ограбили, товар отняли, чести лишили-и…
– Слушай, пагади, а? – султан поморщился. – Давай ещё раз, медленна. Ты сирота?
– Мне шестьдесят два года, о владыка неба и земли! Конечно, сирота уже…
– А как тебя чести лишили?!
– Э-э…