Может, и так, – согласился я. Воцарилось молчание. Каждый думал о своём – Смерть, наверное, о внутренней силе и связи её с житейским благополучием, я же о его предложении… Заманчивом, но страшном.
– Всё-таки я покажу тебе кое-что, – Смерть поставил бокал на стол, – дабы не осталось сомнений.
Он на секунду прикрыл глаза, сделал странное движение пальцами, и я ощутил невероятное. Что-то невидимое и неведомое, что было внутри меня и чем был я сам, отделялось. Вот я вижу себя со стороны и почему-то думаю о том, что зря я забросил спорт – брюшко ужу немного торчит из-под рубашки. Меня со мной же связывает радужная пуповина, которая истончается и истончается, и вот я растворяюсь в чём-то тёплом и ласковом, оставаясь при этом сидеть на своей кухне…
Всё закончилось внезапно. Я открыл глаза, закашлялся, меня чуть не вытошнило, трясущимися руками я налил себе стакан водопроводной воды. Смерть смотрел на меня с интересом и, казалось, с лёгкой иронией.
– Понял, как это происходит? – спросил мой странный гость.
– Да. Ничего приятного, но не так уж страшно, – отдышавшись, ответил я.
– Теперь, полагаю, ты до конца уверен в истинности моих слов. Простой аферист не сумел бы так сделать, а?
– Определённо, – я опустился обратно на стул. В голове ещё шумело, но весь хмель из неё будто выдуло порывом ледяного ветра. – Послушай, зачем тебе это?
– Скука, – прямо и просто ответил Смерть. – Представляешь, сколько мне лет? Конечно, я не испытываю скуку в привычном твоём понимании, но аналог этого чувства у меня есть. Думаешь, ты первый, кому я предлагаю подобного рода сделки?
– Но почему я? И почему именно книга? – я и вправду недоумевал. В мои планы отнюдь не входило становиться писателем.
– Ты, конечно, всё-таки туповат, – покачал головой Смерть. – Может, я действительно ошибся?
– Нет-нет, – я поспешил сдать назад. Умирать в самом расцвете сил мне не хотелось, пусть Смерть и обещал мне, что всё пройдёт тихо и безболезненно.
– Я хочу помочь тебе, дурачок, – почти ласково сказал Смерть. – Ты крутишься между работой, домом и редкими развлечениями. Да, ты немало зарабатываешь в офисе, и даже работа у тебя более интересная и творческая, чем у большинства тех, кто каждое утро едет в город, принарядившись в дорогой костюм. Но это серость, понимаешь? Кем тебя запомнят твои наследники – если они вообще когда-нибудь будут? Кем тебя запомнят люди? Да никем. Когда-нибудь я приду за тобой, и всё. Приди я сейчас не с предложением, а делать свою работу – разве о тебе не забыли бы пару лет спустя?
– Но у меня есть родители, родственники, – слабо попытался спорить я.
– Да, конечно. Они будут помнить. Но все остальные – нет. Рано или поздно я приду за твоими родными – а с ними исчезнешь и ты.
– Но так живёт большинство… К сожалению, в нашем народе как-то не очень принято помнить всех до седьмого колена.
– Послушай меня – и, главное, услышь! – Смерть ткнул мне в грудь худым длинным пальцем, и по телу будто пробежал электрический