голос, она обязательно выяснит подробности этого шоппинга. А пока она наслаждалась прикосновением шелка и велюра, изумленно смотря на свое отражение. Костюм подчеркивал зелень ее глаз, которые, даже за стеклами очков, загадочно мерцали. Маринка решила обойтись без линз. Уж очень красивая оправа была у новых очков. Слегка подсушив волосы, хотела стянуть их резинкой в хвост, но не обнаружив никаких заколок, оставила их распущенными.
Стаса она нашла по аромату бекона, вьющегося снизу. Слегка удивилась, как она оказалась на втором этаже, но тут же догадалась, что он принес ее на руках. Такой заботы Маринка не получала ни от одного мужчины. Все ей было ново и щемяще от нежности.
Кухня совсем крошечная. Для двоих. От этого Стас смотрелся слишком по-домашнему, слишком по родному. И в носу сразу защипало и захотелось обнять его. Что Маринка и сделала, неслышно подойдя и прильнув к широкой спине. Он на секунду замер, ловя ощущения, погружаясь в них, чувствуя, как сердце затапливают неведомые ранее чувства. Бекон на скороде недовольно подпрыгнул, брызнув капельками обиды, что его забыли, и Стас быстрыми, ловкими движениями переложил зажаристые ломтики на тарелку. Осторожно развернулся и притянул Маринку к себе, дурея от нахлынувшего.
«Вот так бы и стоять всю жизнь…»
– Мариш, – шепнул Стас, боясь нарушить то единение, которое возникло между ними.
– М-м-м? – отозвалась она, ловя ухом гулкие удары его сердца.
– Ты бы вышла за меня замуж? – совершенно неожиданно для нее и для себя, спросил он. – Не отвечай, – он прижал ее крепче. – Тебе нельзя говорить. Просто подумай над этим.
На самом деле он боялся услышать ответ. Впервые в жизни он боялся услышать от девушки – нет.
Он вообще не понимал, как эти слова вырвались наружу. Он даже не знал, что они жили в нем. Вот так. Зато он знал, что это не просто слова – это шаг в новую жизнь. В жизнь, где уже не будет одинокое «я», а будет счастливое «мы». И так радостно стало, что он приподнял Маринку и закружил ее по кухне, сшибая табуретки… А потом аккуратно, как фарфоровую куколку, посадил ее за стол и забегал, засуетился по кухонке, а Маринка подперла кулачками подбородок и смотрела, смотрела…
Оказалось, что глотать совсем не больно и Маринка от души полакомилась всем, что Стас «наметал» на стол. А ему кусок в горло не шел от гаммы чувств, и он только пил кофе, рассказывая Маринке все, что произошло за эти пять (пять!!!) дней.
– Страшнее всего было разговаривать с твоими родственниками, – он подмигнул в ответ на расширившиеся глаза Маринки. – Поэтому я просто писал твоей маме эсэмэс от твоего имени. Кстати, она там тебя спрашивала, приедешь ли ты на выходные, к Юле на день рождения? – Маринка закатила глаза и помотала головой. Юля – соседка, которая возомнила себя лучшей подругой ее мамы и вот уже четвертый год заявлялась к ним на все праздники, со своим вечно пьяненьким мужем и одолевала маму Маринки жалобами на несправедливость этого мира. – Я так и подумал, поэтому написал, что у тебя зачет, доклад и аттестация. –