и истерики я никому не передаю, тогда почему ты сделала это со мной? Что я сделала, Эмма? Кто я такая, чтобы оказывать мне столько внимания? Я самый обычный человек. Руки, ноги, голова, туловище, учеба в школе, планы на будущее. Я. Самый. Обычный. Человек! – я заливалась слезами, – Просто человек! Я не центр Вселенной! За что, Эмма? За то, что меня спросили о моей прошлой школе, а я рассказала, как есть? За то, что у моих родителей маленькая зарплата? Что же поделать, если врачам маленьких городков мало платят? За то, что я не поддерживаю идеологию Сары?
– Рианна… – Эмма потянулась ко мне руками, я же оттолкнула их.
– Нет! – крикнула я, – Послушай, пожалуйста, сейчас меня, потому что… Почему ты так со мной? Почему ребята так со мной? Что я сделала вам? – всхлип. Я стерла новый поток слез с щек, – Или… Причина в том, что я не защищалась и пыталась всё это игнорировать? А что, если я бы защитилась? До меня бы донесли в искаженном виде или сделали из меня игрушку с новыми функциями? Издевались бы надо мной для того, чтобы видеть цирк? Попросить помощи у школы бесполезно, с этими детками высокопоставленных родителей, ничего перед собой не видящих, включая собственных чад, их поведение и отношение к жизни, меня бы попусту оставили ни с чем. Ещё бы и отчислить могли. Если пытаться, то я пыталась. В начальной школе стала давать отпор, но меня чуть не исключили, и вот, в декабре. Что со мной сделали? Закидали мячами. Эмма, за что? За то, что я думала, что игнорирование проблемы избавит меня от неё? Что не так, Эмма? Что я не притворилась подлизой? Что не выдумала о себе что-то грандиозное? Что просто не молчала? Извините меня за болтливость, но будто вы совершенно не говорите! Что мне делать? Эмма… Я всегда выслушивала тебя, поддерживала. Мы проводили вместе время, ходили в торговый центр, смотрели кино, ночевали вместе, делились сокровенным, помогали друг другу, а потом выясняется, что всё это – сплошная ложь.
– Риа, мне так… – девушка поднесла руку к своему лицу и прижала ладонь ко рту. Слезы лились рекой, глаза лишь приоткрыты. Затрясла головой, – Боже, мне так жаль, Ри… – она снова потянулась ко мне, но я отошла на шаг назад.
– И… – продолжила я, – Говоря, что я клише, сначала посмотри на себя. Ты постоянно придиралась ко мне насчет моей одежды, что ко мне будут нормально относиться, если я буду красиво одеваться. Но я… не хочу… и не собираюсь подстраиваться под общество и плясать под дудку тех, кто не будет для меня иметь никакого значения лет так через пять. И ты… постоянно повторяешь фразочки людей, не выражая свои мысли так, как хочешь на самом деле. «Это дерьмо, чувак», «Жизнь – дерьмо», « Чува-а-ак», «Дерьмо-о-о». Да и… оказалось, – Боже мой, – что из тебя так и хлещет двуличность. Джессика тоже на две стороны живет, да? Да?! – повысила я голос, – А, впрочем, – отвернулась я, раскинув руки, – Это уже и не важно, – я отошла на пару шагов к лестничной площадке, – Знаешь, что? – подвела я итог, еще раз взглянув на девушку, прежде чем спуститься в учебное крыло, – Надеюсь, ты будешь в порядке.
04.06.2015
Доверие – очень сложная вещь. Люди говорят, что его нужно заслужить, доверять можно только самым