лицо было бритым и источало не только радость, но и добрую порцию разящего одеколона. Одет Алексей был в кожаную куртку-косуху, чёрные брюки и белые потёртые лакированные туфли. Повязанный на шее полосатый розово – зелёный шарф подчёркивал его экстравагантный вид.
Я оценивающе оглядел наряд друга.
– Лёха, вот есть пословица: «людей встречают по одёжке, а провожают по уму». Наверное, у тебя задумка:, чтобы встретив, не провожали?
Цыган широким жестом надел очки «а ля – кот Базилио». Я хохотнул.
– Ты неисправим. Ещё пирсинг в ухо и кольцо в нос – тоже мне, деятель! Шарф, может, люди тебе и простят, а очки выкинь или спрячь подальше.
Цыган с сожалением убрал элемент своего искусно подобранного имиджа. Мне почудилось, что в лице Алексея что-то изменилось. Подошёл, в упор посмотрел на предмет своего сомнения. Нет, не показалось! Вокруг глаз после очков остались тёмные, словно ободки, круги.
– Что это?
Я провёл пальцем по его узкому лицу. Он дёрнулся в сторону. От моего прикосновения на щеке цыгана появилась полоса.
Лёха, выругавшись, подошёл к зеркалу и, достав тюбик, стал намазывать лицо.
– Это мазь… тональная для кожи. Взял у сеструхи.
С моего места было видно отражение друга в зеркале.
– Н-да, гламурненько! Дай догадаюсь! Это конспирация? – Нет, пожалуй. А-а, передумал быть цыганом? – Тёть Роза убьёт… Отомстить сестре? – Мелочно. Есть ещё вариант, но он ни тебе, ни мне не понравится…
Цыган спрятал крем.
– Дурак ты, Грех! Ночью младшие братья в картишки бились. Толик продул Юрке мою сливу. Вот Толька мне спящему сливу на нос и поставил. Ты бы видел, какие у этих дебилов теперь шнобели! Такие большие, синие… А ты сам подумай, я чё, поеду с тобой на дело с синим носом?
Зазвонил телефон, диспетчер сообщила о прибытии машины. Я толкнул Лёху в плечо.
– Выходи уж, только за носом следи, не сотри с него мазь свою… Представляю сегодняшнее утро у тебя дома – завтракаете такие расписные, друг на друга смотрите, всем обидно и смешно.
Моя фраза осталась без ответа. На веранде цыган взял прислонённую к стене тележку для большой клади. Меня передёрнуло.
– Это ещё зачем?
Алексей загадочно улыбнулся, мстительно сверкнув фиксами.
– Тебе, Грех! Знаю, ты голова, но не всё продумал. До тачки ты на чём будешь багаж переть?
Порой может показаться, что Лёха ведёт себя неадекватно, но это не так. Просто не всегда возможно понять ход его рассуждений. Зная это, я уточнил поподробнее, зачем мне тележка.
– Как зачем? Разжёвываю! Ты базарил, чё идём на дело, а я вроде бы как не при делах, значит – стою на шухере у входа в камеру хранения. Ты потрошишь камеру, берёшь багаж, кладёшь на эту каталку и преспокойненько прёшь её. Я по ходу прикрываю тебя. Ну, могу помочь, понесу, чё не войдёт.
Я расслабился.
– Оставь тележку в покое, приедешь – заберёшь. Мы идём, в смысле едем, на моё дело. С тебя