называть ее красавицей.
– Так, – поддержал он беседу.
– Храбрый Рейко несколько расстроен из-за этого, – вслед за ним расстроился и Ивко. – Он уже выследил Шрама, и продумывал, как взять его в Пещере бабочек, но в этот момент его позвали обратно на стоянку. Шрам, возможно, затаится надолго, а Рейко обещал Мили его шкуру до исхода недели.
– Так-так.
– Ситуация неприятная, но вообще-то он хороший парень, щедрый, самоотверженный и храбрый воин, понимаешь? – Ивко искоса посмотрел на Кира. – Если ты снова сейчас используешь слово меньше, чем из четырех букв, то наживешь себе и второго врага.
Кир полагал, что это угроза шутливая, хотя по ошалелому лицу Ивко выяснить это было невозможно.
– Надеюсь, на пару мы насчитаем четыре буквы в ответе «да».
Ивко рассмеялся и ушел шуметь на поваров, намеревавшихся, по его мнению, испортить мясо. Ему удалось выправить ситуацию, и вскоре он поднес гостю тарелку жаркого, своим запахом растворявшего безумную атмосферу Шайкци, а сам вновь сел рядом.
– Есть еще выжившие? – спросил Кир, настроенный пищей на оптимистичный лад.
– Конечно! – изумился вопросу Ивко. – Было бы странно, если бы от такой огромной станции осталась бы такая горстка людей!
– В топ-пять здешних странностей я бы это не поставил.
– Ближайшее к нам крупное поселение – Оранжерея, – продолжил Ивко. – Видишь все эти шкуры? – указал он на груду у дальней стены, с которой, не пробившись к Мили, злобно смотрел на Кира Рейко. – Мы обмениваем их, а также мясо и безделушки из костей на необходимые нам вещи. Не то чтобы эти товары очень нужны Оранжерее, но вносят в их быт приятное разнообразие, и нам удается выручить за них кое-какие лекарства и инструменты.
– Они живут не так как вы? То есть – без обид – это что-то вроде цивилизации?
– Но это обидно, – заметил Ивко, задумчиво пережевывая жаркое.
Кир подождал, пока все-таки ответит, но отстраненное выражение охотника не менялось.
– Ладно, я спрошу главное: они что-то предпринимают? В смысле, пытаются разобраться со всем этим? А то вы, я так понял, в эту сторону не особо двигаетесь…
– Позволь спросить тебя, что ты делаешь, чтобы не умереть?
Казалось, что, вперившись в Кира, он все-таки смотрит куда-то мимо. От этого было неуютно; будто Ивко внезапно ослеп или проваливается взглядом внутрь себя.
– Не знаю… – подозрительно косясь на него, начал Кир. – Полагаю, просто живу дальше. Иногда ем овощи.
– Ты готов разобраться в мистике нашей смерти?
– Ну… – замялся Кир, даже не пытаясь вникать в сказанное. – Я, пожалуй, больше верю в сердечный приступ и пули, чем в мистику.
– На эту станцию пришла смерть, Кир, и обняла наши жизни, – взор Ивко пронзил его. – И она проявила себя не болезнями и полями, а таинственными силами, которые лежат за пределами того, что мы смели познать. Каждый поступок, совершенный тут, может оказаться отголоском уже случавшегося, а мы – мертвецами,