не скоро —
все равно до утра не дойти.
Солнце сядет – и с насыпи пыльной,
где вьюнок под ногами цветет,
ты увидишь, как месяц старинный
над притихшею степью встает,
как трава между рельсов, услышишь,
неподвижно звенит от цикад.
И поймешь, ничего не попишешь,
где кончается этот закат.
Это будет дорожка на склоне
или, может, вершина холма,
но ее не касаются кони
в темноте – они сходят с ума.
Это будет окрашенный светом
безымянный участок степной,
где становится каждый поэтом.
Но обходят его стороной.
И тогда это самое место,
на котором кончалась земля,
вдруг уйдет, как вершина оркестра
или тонущего корабля.
Ничего не останется, кроме
того краешка вечности, где
алый отблеск лежал на соломе
вместе с ночью. И верил звезде.
«Насыпь железной дороги…»
Насыпь железной дороги
тронута акварелью —
на километре утра
облачко иван-чая
«Живи легко…»
Живи легко, испытывая радость
созвучий тех, что смерти не слышны, —
из стебелька высасывая сладость
и музыку творя из тишины.
Не прекословь. И, сам того не чая,
в обыденности к Богу прикоснись —
великое пройди, не замечая,
и малости ничтожной поклонись.
II
Выпал снег
Выпал снег. Будто снят с пялец
кружевной покров толщиной в палец.
Все покрылось снегом: свекла, брюква.
Хорошо видна на белом каждая буква.
Ртуть упала в градуснике. Cтало слышно,
как ворона каркает, чтоб не вышло:
пистолеты заряжать пора, опробовать в деле…
Выпал снег, белый, как на дуэли.
Впрочем, можно различить больше:
звон буфета, серебряных ложек тоньше,
запах свежей газеты, пение за окном синицы,
шорох переворачиваемой страницы.
Стало быть, зима. Тишина в мире,
соль и скатерть чистые на столе в трактире.
Всадник не скачет, не скрипят дроги —
белый снег лежит на большой дороге.
Стало быть, зима. Не чета брезгать
чаем с рафинадом и каток резать,
кренделя выписывать, скакать фертом;
марочку отпаривать над конвертом.
Знать ответ пришел не гадан, не прошен —
все белым-бело, мундир запорошен.
Вам письмо, минхерц: расплылся синим
штемпель на конверте – письмо из России.
Стало быть, зима: далеко видно,
слышно хорошо, никому не обидно.
Выпал первый снег, принесли почту —
вот случилось оно что… Вот что.
Черное на белом
Зима, деревья, черный карандаш
отточенный, почтовая бумага
без подписи – слуга покорный Ваш
по белизне еще не сделал шага.
Как полотенце вафельное,