реликвией. Забрал книгу и ушел, явно обиженный подобным отношением к его рабочим материалам. Мы с сыном еще минут пятнадцать пытались найти нужную по толщине книгу. Начали запись. На восьмой минуте еще более удачного дубля позвонила моя мама, хотя обычно никогда не звонит. Не то что в это время, а в принципе. А тут у нее сердце оказалось неспокойно, и она решила убедиться, что у нас все в порядке.
На одиннадцатой минуте еще более удачной записи в кабинет ворвалась дочь, которая требовала свою подставку под телефон, мой ноутбук, чтобы узнать домашку по русскому и еще что-то очень важное.
На четырнадцатой минуте очень-очень удачного дубля раздался сначала звук с улицы – громкоговоритель, обосновавшийся под нашими окнами, регулярно призывает жителей не посещать парк, грозит штрафом до сорока тысяч рублей и грозно велит беречь себя и своих близких. После этого на кухне явно что-то кто-то разбил. Громко и со страстью. Оказалось, сын разбил чашку, но не мою любимую, а ту, которую бить не жалко, и муж побежал собирать осколки пылесосом. И это еще у меня нет домашних питомцев, которые заходят в кадр хвостами, лапами и мордами.
Тот дубль я договорила до конца. Я же имею право на личную жизнь, на то, что мои близкие будут ронять, бить, мешать, пылесосить.
Похожая история случилась с мужем. У него шла конференция, не предполагавшая видео, – можно было просидеть с выключенным микрофоном и изображением. Поэтому он устроился в гостиной на фоне стены с портретами. В домашней футболке, которой приблизительно столько же лет, сколько мне. И нет никакой силы, которая заставила бы его снять эту футболку и выбросить.
Муж вышел из комнаты, обливаясь потом, как после тренировки. Оказалось, что ему действительно пришлось приложить физические усилия, когда организаторы неожиданно решили вывести его изображение на экран и попросили высказаться. Муж присел так, чтобы не был виден рисунок на футболке, и так, чтобы вообще было непонятно, что это футболка. Плечом же пытался загородить фото своей тещи, которое красуется у нас на стене среди прочих изображений дорогих родственников. Только родственники со стороны мужа все в приличном виде, а мама сидит на лужайке, неприлично оголив ноги и с таким глубоким декольте, что даже не очень понятно, где оно заканчивается. Учитывая, что съемка производилась в северокавказском селе, считавшемся мусульманским, и явно фотографировал мужчина, эта фотография точно заслуживала того, чтобы оказаться на семейной стене. Однако участники конференции не знали про мою маму, про село, а видели в кадре лишь, извините, грудь женщины, которая зачем-то висит фоном. И ладно бы как у еще одного участника конференции – на стене парадный портрет мужчины. Дедушки жены. Очень уважаемого и знаменитого человека. Все сразу стали восхищаться. А моему мужу чем похвастаться? Только тещиным декольте более чем пятидесятилетней давности. Поэтому он старался его заслонить плечом. Сдвинуться на пару сантиметров ему в голову не пришло.
Когда