вам, почему я считаю справедливым, что кто-то его убил…
Она достала сигарету и огляделась, будто боялась, что из темного угла снова донесутся звуки «Призрака оперы» и появится убиенный Прохоров собственной персоной.
– Я жду, – напомнил Ванцов.
Она закурила и тихо сказала:
– Мы первый раз встретились с Прохоровым в Москве. Шесть лет назад. Мне тогда было восемнадцать лет, и я была полной идиоткой… Мечтала о кино и так далее… В театральное я сразу не поступила, зато в коридоре столкнулась с господином, который предложил мне маленькую сделку… Я снимаюсь в кино, а он помогает мне с поступлением. Слава богу, я все-таки доперла, несмотря на юношеский кретинизм, что за «кино» мне предлагают. Я отказалась. А моя подружка согласилась. Кино оказалось тем самым, что и ожидалось. Делалось специально для нашей, так сказать, политической элиты. Катюха начала катиться по наклонной – наркота, которой ее накачивали, а спустя год ее выкинули с этих съемок. И еще там что-то произошло. Короче, всю эту контору закрыли. Где сейчас Катерина, я не знаю. Мы с ней обе приехали в Москву из Тарасова. Может быть, она вернулась? Ничего не знаю. Ну, так вот. Я поступила на следующий год, без помощи добрейшего того господина, закончила и спустя год встретилась снова с тем самым типом. Только теперь он был режиссером клипов. Ну, этих кретинских… «Диролы» и прочая дребедень. Вы скажете, как же я могла связать свою судьбу с этим человеком? Я была уже другой. Жизнь в столице – она, знаете ли, лишает определенных иллюзий! Мы приехали сюда, и вот тут с ним что-то случилось. Он все время кого-то боялся. Оглядывался по сторонам, а потом я случайно узнала, что он, оказывается, раньше жил здесь! Представляете?
Ванцов кивнул.
– И что в этом удивительного?
– Как что? – удивилась Римма. – А разве вам не странно, что за все время нашего с ним общения, которое было, как вы можете догадаться, достаточно тесным, он ни разу не упомянул, что тоже родом из Тарасова?
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что здесь что-то произошло, – проговорила задумчиво Римма. – Что-то, чего он, как это ни странно звучит в применении к этой персоне, очень и очень стыдился!
Каллистратов лениво потянулся и взял трубку.
«Без Дины все-таки плохо, – подумал он. – Приходится совершать целый ряд бессмысленных и хаотичных движений…»
– Алло.
На другом конце провода молчали.
– Алло…
Каллистратов начал раздражаться:
– Перезвоните, вас не слышно.
– Profanum vulgus. – Тихий голос заставил Каллистратова вздрогнуть.
– Я…
Он перевел дух и закричал:
– Я вас не понимаю! Что вы…
– Одна птичка в силке, очередь за тобой!
Щелчок.
Трубку повесили.
Каллистратов вытер ладонью пот со лба и повторил:
– Профанум вульгус? Что это такое-то?
Но он был готов поклясться – когда-то очень давно он уже слышал именно этот голос, и произнес он именно эти слова!
Но