прижалась, обняв за шею, и потерлась щекой о пушистую морду.
– Где же ты пропадал, котик, а?
В ответ довольный рык. Похоже, он следовал за мной до самого Шимарана, где и был пойман королевскими охотниками и доставлен в подвалы арены для увеселения толпы. Я ласково запустила пальцы в загривок, отчего зверюга шумно заурчал. Его мурлыканье потонуло в всплеске голосов. Гудела вся арена. Я тут осознала, что ко мне вернулась речь, но у меня и мысли не возникло предупредить короля о заговоре. Во-первых, шум арены не позволял, не такие у меня голосовые данные, чтобы перекричать его, а во-вторых, останавливало присутствие рабынь. У Зихаба рука бы не дрогнула. А еще я поняла, что прошла проверку на вшивость. То, что кагибал – олицетворение бога войны Архуна, заступился за меня, они восприняли как хороший знак. Не поймешь этих дикарей. То клянут гамаррой, на чем свет стоит, то величают шайрой, благословленной богами.
По рядам прокатилась волна одобрения. Последний день Великих Игр был ознаменован покровительством Архуна, а это означало, что вышедшие в финал герои прославятся на многие циклы, а история о белокожей женщине и кагибале, со временем приукрашенная и искаженная, превратится в настоящую легенду.
Народ потребовал снятия маски с лица, но наемники Зихаба быстро увели меня с площадки. Напоследок я бросила взгляд на котяру. Обязательно его выручу, еще не знаю как, но не оставлю его. Навстречу мне уже выходили финалисты, впереди которых, во всеоружии, шел Айшам. Сквозь возмущенный гул, я услышала, как объявляли о продолжении соревнований, но стоило героям поприветствовать публику, как она тут же переключилась на них. Впереди ожидалась заключительная и самая кровавая битва.
– Славно выступила, – произнес Зихаб ровным голосом, я бы даже сказала будничним, когда я плюхнулась без сил на соседнее сидение.
Почему-то такая безразличная реакция задела за живое, но я смолчала, гневно сжав губы. Вождя-полукровку не переделаешь. Своей цели он достиг. Теперь бери тепленьким короля. А то, что он братец, мелочь. Кровные узы ничего не значили в этом жестоком, насквозь прогнившем мире. А я всего лишь инструмент, двигатель его «вендетты», если месть родному братцу можно назвать таковой. Желание властвовать превыше каких-то кровных уз. Ну, хоть Чирита рада моему появлению. Она незаметно положила руку на мое плечо и легонько сжала, словно утешая. Стало легче. Теперь я с интересом смотрела на новый бой.
Айшам вел странную тактику, не присущую менталитету эрлеванцам, но очень даже эффективную. Этот бой был каждый за себя, но у него получилось объединить нескольких воинов, и они вместе смогли противостоять одиночкам. Какой же он умница! У Чириты блестели глаза от набежавших слез, но это были слезы гордости за мужа. Айшам продвигался вперед, прорубая мечом дорогу, а два других харата служили ему щитами. Так он наподобие черепахи в панцире, медленно, но верно пробирался к победе. Вернее, к венку из сплетенных цветов с длинными стеблями,