, что хуже. И то, и другое может отсыреть, и тогда там зародится жизнь… Мечта для микробиолога и настоящий кошмар для меня.
Нет, конечно, Джон не притащил эту пакость в нашу (формально – в мою) спальню. У него в нашем новом доме была своя комната, там-то и поселилось это исчадье ада – Мистер Длинноух. “Заяц, а не кролик!” – будто это что-то меняет. Милое воспоминание детства, лучший друг и защитник от ночных кошмаров – это все для Джона. А с моей точки зрения – гигантский (размером с крупного младенца) рассадник микробов.
Он сидел в комнате Джона на постели, на самой подушке, и я не мог перестать о нем думать. Казалось бы – какая разница? Джон – вот он, теплый, живой, лежит у меня под боком и сопит – тихо, ровно так, чтобы я знал, что он нормально дышит.
Я только что вставлял собственный член в его охрененную задницу и ни о каких микробах не думал (правда, дело было в душе, и я едва не свел его с ума своим обычным мытьем, которое его тело воспринимает как изощренную ласку). Но все же – чего мне еще, спрашивается? Какое дело до того, что за четыре двери от меня… Меня передернуло.
Джон о моих терзаниях, к счастью, не подозревал. Зайца он приволок вечером от родителей, возмущенный донельзя. Оказывается, они решили перестроить дом и выставили вещи из его детской на гаражную распродажу. Насколько я понял, большую часть старья ему было не жалко, но за треклятый пылесборник он стоял горой. Домой вернулся, все еще кипя праведным гневом, и у меня язык не повернулся сказать, что я на самом деле думаю про такие вот сувениры из детства.
И теперь Джон спокойно спал, а я ежился от омерзения. Меня слегка трясло, я покрывался гусиной кожей, но решил не сдаваться. Главное – пережить ночь. Утром Джон уйдет в офис, а я… Что-нибудь придумаю.
Я осторожно выбрался из постели, зашел в ванную, взял распылитель с дезинфицирующим средством и обрызгал им дверь в комнату и пол до самой кровати. Потом провел влажной дезинфицирующей салфеткой по простыне и одеялу. Я прекрасно знал, что это мало чем может помочь, но почему-то стало легче.
Осторожно занырнул обратно в постель. Джон заворочался, обнял меня, притянул к себе. Иногда я все еще опасался, что повторится та история с панической атакой, когда я не смог его вовремя разбудить и чуть на месте не умер от ужаса. К счастью, специальное постельное белье с серебряной нитью почти не оставляло шансов поту и микробам, поэтому я позволил Джону спеленать себя своим большим телом и расслабился. Завтра, все завтра. Займусь настоящим мужским делом – выйду на охоту за дичью!
***
Выйду на охоту – ха! Хорошо, что я не подумал об этом ночью – о том, как именно я собираюсь на него охотиться. Конечно, можно было поручить дело охране, тому же Колину, но я опасался, что они что-нибудь сделают не так и только разнесут микробов по дому.
Пришлось вооружиться длинными резиновыми перчатками, большими пластиковыми мешками, защитным костюмом и респиратором. Заяц нехорошо косил на меня пуговичным глазом. Может, я окончательно тронулся, или это была игра утреннего света, но мне показалось, что Мистер Длинноух смотрит на меня, и этот взгляд не предвещает ничего хорошего.
– Я просто сделаю тебя чище, – сказал я тихо, но внятно. – Ты ведь хочешь новую красивую шерстку? Хороший зайка.
Я сделал шаг вперед, и морда у игрушки сделалась такая, что я невольно вспомнил фильмы про Чаки1.
– Ну хватит! – громко сказал я себе. – Что за детсад ты тут устроил?
Я перестал смотреть зайцу в глаза, сосредоточился на нижних лапах, в несколько быстрых шагов преодолел расстояние до кровати и ухватил его за эти лапы надетым на руки мешком. Перевернул, чтобы пластик полностью закрыл зайца, перехватил горловину мешка, завязал. Всунул этот мешок в такой же, оставленный у двери, сбросил с себя защитный костюм, вышел за дверь – там снял всю одежду и свалил ее кучей на полу. Наконец-то связался с Колином, чтобы он вызвал уборщицу, и с чистой совестью и огромным облегчением принял душ.
Теперь, казалось мне, все будет просто – всего-то отнести проклятого зайца в химчистку, а потом не забывать опрыскивать его антисептиком. В химчистке меня знали давно, поэтому двойной упаковке на зайце не удивились. Удивились состоянию зайца. Пришлось даже подписать какую-то бумагу, что мол, предупрежден о последствиях, от претензий заранее отказываюсь. Меня это не насторожило – вечно такие конторы перестраховываются.
***
Как выяснилось, не насторожило зря. Вернули мне треклятого Длинноуха в таком виде… Хорошо сохранилась только голова с яростно поблескивающими под двойным пластиком пуговичными глазами. Остальное представляло собой смесь обрывков плюша и древесной трухи.
– Пиздец, – сказал я, вызвав негодующий взгляд девушки за стойкой химчистки. Но на девушку мне было плевать, а вот при мысли о Джоне – когда он увидит, что стало с его любимым зайцем! – у меня кишки прилипали к спине.
– Вы, шеф, главное, не волнуйтесь, – сдавленно прошептал Колин, неверяще глядя на пакет с плюшевыми останками. – Я это… Сейчас. Есть идея.
Я уставился на него