хорьки?
– Мне больше нравятся песцы, – буркнул Кузнецов.
– Обойдешься. Русский Хорек про-о-отив Алабамского Скунса! Приготовимся к драке! Кто же кого перевоняет?
– Слушай, ты, утконос, – начал Смит.
– Господа, извините, что отвлекаю вас от важных дел. Мы так и будем стоять у шлюза? Кто-нибудь собирается сегодня стать первооткрывателем Эметы или как? – невозмутимо поинтересовался Эрик.
В камеру набились впятером, было довольно-таки тесно, но австралиец извернулся ужом, потащил Шен за собой и оказался первым на выходе, когда зеленый сигнал разрешил открыть наружный люк.
Спустился спиной вперед по ступеням. Когда оставалось совсем немного, махнул рукой, пропуская вперед девушку:
– Нарекаю тебя королевой планеты! Прыгай первой!
В наушниках послышалось злое пыхтение Джона, но его перебил спокойный голос Эрика:
– Никаких прыжков. Или охота стать спутником этого булыжника? Всем прицепить тросы и передвигаться осторожно.
Первый поход по Эмете длился недолго, всего двадцать шагов до входа в жилой модуль. Пока Иван щелкал тумблерами, включая аккумуляторы, а Шен запускала с наружного пульта Глоба-второго, Боб крутил башкой на все триста шестьдесят градусов.
– Потише, коала, – проворчал Джон, не простивший украденное право первого шага на поверхность астероида, – отвинтишь шлем и лопнешь от перепада давлений. Я за тобой брызги убирать не подписывался.
– Куда ты денешься, если капитан прикажет, – хохотнул Бобби, – будешь драить палубу, как миленький, отсюда и до горизонта. Шен, смотри!
– Не дергай меня, – сердито сказала Бейкер, – Глоб капризничает.
– Вы со своим компьютером носитесь, будто он – человек.
– Квантовых связей у него в мозгах побольше, чем у тебя – нейронных.
Сигнал сообщил о готовности модуля к работе.
– Пошел воздух и нагрев, – сказал Иван, – пять минут, и откроем шлюз.
– Ну, Шен! – ныл Бобби.
– Чего тебе?
– Иди сюда. Погляди!
Даже сквозь стекло шлема было видно, что канадка хмурится. Вздохнув, приблизилась и начала раздраженно:
– Мистер Бор, мы здесь не для игры, здесь все очень серьезно, и если вы… Ух ты! Смотрите!
Все повернули головы.
– Как красиво! Алмазная радуга.
Крохотные кристаллы метанового льда, испарившегося при посадке катера, медленно-медленно оседали на поверхность, сверкая всеми цветами спектра в свете катерных прожекторов.
Когда открылся шлюз, Бейкер отключила связь и прислонила свой шлем к шлему Роберта, чтобы слышали только двое.
– Знаешь, парни мне дарили цветы, свои книги, бриллианты. Но планету, пусть даже крохотную, и такую радугу мне еще никто не дарил. Спасибо, Бобби.
Еще раз стукнулась шлемом, повернулась и медленными прыжками полетела к модулю.
Австралиец прошептал:
– Практически первый поцелуй. Значит, будет и второй.
– Дом, милый дом, – пробурчал Джон, оглядываясь, –