процветания ему не нужен никто, кроме него самого».
Торо подтвердил еще одно часто встречающееся заблуждение: веры в то, что просветленная простота уже была обретена в далеких от него экзотических местах и эпохах. Он писал: «Что касается роскоши и комфорта, то мудрецы всегда жили проще и скуднее, чем бедняки. Никто не был так беден земными благами и так богат духовно, как древние философы Китая, Индии, Персии и Греции».
Бог с ним, с винным погребом Сенеки. Куда важнее, что большинство любезных Торо «древних философов», скорее всего, использовали труд слуг или рабов – то, что в современной жизни казалось Генри отвратительным. И все-таки у него оставалось ощущение, что по-настоящему строгий образ жизни должен внедряться откуда-то извне.
Все эти минималистские философские учения объединяет стратегия уклонения. Она особенно проявляется в моменты, когда общество находится в состоянии хаоса или приближается к катастрофе. Это механизм приспособления к ситуации, который срабатывает, когда люди хотят исправить или улучшить статус-кво вместо того, чтобы полностью изменить его. Он ориентирован на выживание. В трудных ситуациях минималист прежде всего холит и лелеет свое «я»: вспомните, как Сонриза Андерсен наводила порядок в своей комнате.
Но воздержание связано с определенным парадоксом. Минималист в конечном счете – прагматик, вынужденный примирять свое стремление к лучшему, чистому миру с тем ограниченным пространством, которое он контролирует в мире реальном. Очень часто этот процесс протекает внутри человека, а не вовне его: ваша спальня будет чище, но мир останется плохим.
У Торо было много достижений. Он популяризировал аболиционизм, вегетарианство и защиту окружающей среды. Он придумал маленький домик, который теперь встречается во множестве реалити-шоу. Его хижина на берегу Уолдена была размером примерно 3×4,5 м. Но однажды он увидел еще меньший по размеру старенький вагончик у железнодорожного полотна и решил, что его можно превратить в дом, пробив отверстия для воздуха: «Сколько людей укорачивают себе жизнь, чтобы платить за больший и более роскошный ящик, а ведь они не замерзли бы и в таком», – написал Торо.
Таким образом, минимализм превращается в последнее убежище. Когда мы неспособны держать под контролем свою материальную безопасность или жизненный путь, то нам остается лишь снизить ожидания до того уровня, которого будет проще достичь. Например, поселиться в вагоне или в фургоне.
I-4
Американцы особенно легко поддаются обаянию минимализма. Наше стремление к самоопределению и возможности начать все сначала заставляет поверить: стоит просто подмести полы – и мы волшебным образом превратимся в совершенно новых людей, не отягощенных воспоминаниями о прошлом. Может быть, все это началось с демонстративного уничтожения груза английского чая во время Бостонского чаепития или связано с ошибочным мнением о том, что наша страна до прибытия пилигримов из Англии и движения пионеров на